Дружное "Уф-ф-ф!"
Апокриф советских времен гласил, что во время телетрансляции ведущий, когда камеру переключили, прекратил радостные речи про то, как трудящиеся Страны Советов встречают героев космоса, и утомленным голосом сказал: "Ну все, <...>, от<говори>лись". Микрофон не был отключен, и трудящиеся Страны Советов услышали финальный комментарий. Неосмотрительного ведущего услали корреспондентом ЦТ в Канаду. Вероятно, выстрадывать перестройку.
По завершении встречи G8 хозяин мероприятия (желательно при выключенном микрофоне) мог бы сказать нечто подобное. То же самое относится и к державным гостям - "Уф-ф-ф, наконец-то". Разногласий между членами G8 может быть сколько угодно и самых острых, но если спросить любого из лидеров G8 (естественно, под гарантию, что никто никогда не узнает), какой полезный смысл он видит в данном мероприятии, ответ скорее всего был бы "Никакого". Похоже, тут мы имеем дело с полным консенсусом. Клуб державцев полумира выродился в чемодан без ручки - нести тяжело, а бросить жалко.
Трения России с другими членами клуба - в первую очередь с Америкой - вносят, наверное, свою лепту в ширящееся мнение о кончине учреждения, но не являются определяющим фактором. Россия могла бы вообще оставаться за дверьми клуба или же, напротив, будучи в клубе, сделаться столь верным американским клиентом, что при взгляде на нее Польше с Грузией делалось бы стыдно за свой антиамериканизм - что бы это изменило в смысле жизнеспособности учреждения? Ничего. Учреждения стареют и умирают не оттого, что в них члены неправильные - идеально правильные члены бывают лишь в хороших кружках хорового пения, а в клубе, когда он еще был G7 и никакой России в нем не было, проблемы с правильностью всегда были. Франция с ее вечной фрондой, Италия, взятая в клуб, чтобы лучше доглядать за слабым звеном, - они не были проблемой?
Умирание или же такое перерождение, после которого остается одно только название, наступает при окончательном выхолащивании первичной сути. Изначальный смысл был в том, чтобы собраться отнюдь не для публики, а исключительно для самих себя - не будь негласность встреч тут же истолкована как признак всемирного заговора о них вообще можно было бы не сообщать. И в максимально узком кругу по принципу "Государь, брат мой!" - в точности так выражаться не обязательно, но смысл именно тот - прийти к какому-то соглашению, порукой которому будет монаршья честь. Священный Союз, как он представлялся Александру I, то есть дипломатия державных братьев, вполне чуждая демократичности и открытости, но именно благодаря этому действенная. Анахронизм оказался довольно эффективным, путем личных договоренностей удавалось решать непростые проблемы того времени, но вечно устойчивым он быть не мог. Демократия и бюрократия рано или поздно должны были взять свое - они и взяли.
В рамках демократических институтов - парламенты, общественное мнение, свободная пресса - тайная дипломатия обречена испытывать большие проблемы. Вместо личных договоренностей съехавшиеся на конгресс Священного Союза должны вырабатывать публичные заявления, что они и делают, смело и открыто сообщая urbi et orbi, сколь полезно образование и сколь не полезна коррупция. Бесспорно, тайной дипломатией, ниже всемирным заговором тут и не пахнет - одно благопотребное многоглаголание. С другой стороны, всякому делу свойственно бюрократизироваться. Смысл личных свиданий изначально был как раз в том, чтобы, отринув вяжущую по рукам и ногам бюрократическую рутину, найти нужную договоренность. Возможно, с чистого листа. Когда свидание готовится долго и загодя многочисленными обер- и унтер-шерпами, чистого листа не может быть по определению - но зачем тогда и личностный момент? Декларации, от которых никому ни жарко ни холодно, могут и шерпы составлять - и сделают это даже лучше.
Суть петербургской встречи в том, что она выявила очевидность. Силой естественных законов окончательно оформился институт столь же помпезный, сколь и бесполезный. Сказать: "Так давайте успокоимся, разойдемся по домам" язык ни у кого не повернется, поэтому вождям и впредь предстоит тянуть эту лямку, по исполнении унылой обязанности констатируя: "Ну все, <...>, от<говори>лись".
