Я себя под Рузвельтом чищу
Судьба рузвельтовских крылатых выражений оказалась назидательной. Те, что обладали идеалистическим и возвышенным смыслом, - "политика доброго соседа", "арсенал демократии", "карантин для агрессоров", "свобода от страха" - ушли в словарный пассив, сделавшись достоянием историков. В активе осталось лишь одно выражение президента - "Это сукин сын, но это наш сукин сын". Там оно и пребудет до скончания времен. Новые курсы перестают быть актуальными, но наши (а также ваши) сукины сыны - никогда.
Вечная актуальность сыновства была продемонстрирована в ходе белорусских выборов. Если не брать совсем уже народно-утопические легенды, представляющие РБ как царство несмущаемого благолепия (такого рода легенды были в XX веке весьма распространены на Западе, тамошние левые проецировали свои мечты об идеальном и на сталинский СССР, и на маоистский Китай, и на Остров свободы, и на Албанию Энвера Ходжи etc.), то все речи в поддержку А.Г. Лукашенко в конечном счете сводились к афоризму Ф.Д.Р. Пафос их сводился к тому, что я-де лично совсем не в восторге от белорусских порядков, это не для белого человека, но поскольку белорусцы это дело приемлют, то нам, что ли, больше всех надо направлять батьку в пекло. Тем более что альтернатив батьке, приемлемых для России, не проглядывается, взамен может явиться либо хаотизированная, либо враждебная Москве (непонятно, что хуже) Белоруссия - из чего следует, что сохранение status quo во всех смыслах лучше. Следственно, эту жабу, именуемую свободными выборами президента РБ, нужно, зажмурив глаза, проглотить и тут же забыть, вернувшись к удобствам, доставляемым лукашенкиной стабильностью.
Все было бы хорошо или, по крайней мере, премудроковарно (с акцентом на первую половину слова), когда бы наш союзник сколько-нибудь облегчал россиянам глотание жабы. Он же вместо того это дело всячески затрудняет. Когда и сами оппозиционеры признают, что даже при идеально честном счете Лукашенко бы побеждал, реальные детали выборов начинают выглядеть нарочитым затруднением, как будто специально придуманным, чтобы российским адвокатам Александра Григорьевича служба медом не казалась. 30%-е досрочное голосование, 93%-я явка и как результат блестящая победа с 82% голосов "за" - все это слишком сильно противоречит "Поэтике" Буало: "Невероятное растрогать не способно, // Пусть правда выглядит правдоподобно". Не говоря о том, что роль темной лошадки, кандидата Козулина, делавшего все, чтобы триумф Лукашенко выглядел особо величавым, и доведшего-таки дело до показательного мордобоя, наводит на какие-то странные мысли.
Беда в том, что формула "наш сукин сын" при всем своем циническом блеске порождает серьезные проблемы. Неясно, какое определение сына является превалирующим - "наш" или другой. Да, бывают случаи, когда эти два качества находятся в гармонии, на что и указывал Рузвельт. Но гармония не вечна, и в нашем случае чаще приходится говорить о коллизии. Причем когда коллизия возникает, сын, как правило, руководствуется не тем, что он наш, но своей природой, описанной во втором эпитете. Московским жабоглотателям приятнее было бы, если бы сын соблюдал хоть какие-то приличия - "ему так мало труда, а нам так много удовольствия". Они не учитывают, что, в отличие от них, сын собирается править вечно, для чего ему нужны не результаты, хоть на что-то похожие, но один триумфальнее другого, а насчет правдоподобия в Москве перетопчутся. "Наш" сын предполагает все же известную почтительность, Александр же Григорьевич почитает названного родителя примерно так, как это делал один из сыновей праотца Ноя.
