Contradictio in adiecto

, поскольку бессмысленна сама идея кремлевской партии как таковой - причем какого угодно направления. Левого, правого, зеленого, большевицкого, либертарианского - без разницы.

Ибо термин "кремлевская партия" в логике называется contradictio in adiecto, т.е. недопустимое противоречие между определением и определяемым. Партия есть организация, смысл которой в том, чтобы самостоятельно домогаться государственной власти. Кремль же есть держатель государственной власти, до сих пор замеченный в крайне жесткой реакции на чужие властные амбиции. Демонстративное опущение КПРФ, виновной в том, что она, пусть даже довольно вяло и формально, но, как это и положено политической партии, все же домогалась власти, - тому свидетельство. Равно, как и судьба М.Б. Ходорковского, которому практически открытым текстом ставили в вину вовсе не налоги с апатитами, но честолюбивые замыслы.

Но тогда одно из двух. Либо кремлевская партия четко следует инструкциям ее создателей и не помышляет о самостоятельном домогательстве - но тогда это не партия. Либо она домогается власти исходя из собственного понимания целей и задач - тогда она не кремлевская. То есть "кремлевская партия" - такой же бессмысленный оксюморон, как "деревянное железо". Можно, конечно, устраивать утечки на ту тему, что в администрации президента планируют удвоить производство деревянного железа - планировать не вредно, но данная информация не имеет отношения к вопросам собственно производства - а только к умственному состоянию планировщиков.

Единственный способ оправдать такое производство - настаивать на том, что домогательство власти не является квалифицирующим признаком политической партии, можно и без него. То есть партия может быть и всего лишь дискуссионным клубом, и пропагандистом некоторых превосходных идей, и лоббистской структурой в рамках корпоративного общества. Последний взгляд не чужд РСПП и "Деловой России", рассуждающим об эвентуальной буржуазной партии именно в таком роде. Отстаивать такое понимание все же было бы значительно удобнее, не существуй института выборов вовсе. Чтобы дискутировать chez soi, нет нужды домогаться благосклонности избирателей, просвещать публику тоже можно и без выборов, равно как и лоббировать по начальственным кабинетам. Собственно, нынешние партии ведут себя именно так, как если бы властные амбиции были отменены - да и без них спокойнее. Хорошо тому живется, у кого одна нога - и портка его не рвется, и не нужно сапога.

Но поскольку выборы пока не отменены, завоевывать благосклонность избирателей хочешь не хочешь, но необходимо. Между тем, согласно последним опросам "Левада-центра", лишь 30% граждан считает, что в России есть реальные, т.е. способные оказывать влияние на политику, оппозиционные силы - при этом в то же время 66% считает, что наличие таковых сил необходимо. То есть существенное большинство, признавая необходимость реальной политической оппозиции, в то же время не наблюдает ее в окружающей действительности. Поскольку партий у нас формально хоть пруд пруди, но за оппозицию их не признают, это может говорить о том, что не признают как раз потому, что отсутствует квалифицирующий признак - не борются за власть.

Но это значит, что существует огромный общественный запрос на партии именно что некремлевского типа, т.е. функционирующие автономно, а не по соизволению кремлевских политтехнологов. Социологические цифры можно интерпретировать и сильнее. При столь массовой неудовлетворенности сложившейся политической конструкцией (очевидно, потому что она насквозь имитационна, а восковым муляжом сыт не будешь) нужно осознавать, что Россия беременна оппозицией. Вопрос уже не в том, будет она реальной или же муляжной вроде конструируемых кремлевских правых, а в том, будет ли она ответственной, т.е. такой, которой можно передать власть без страха за страну, или же безответственной, способной разгрохать Россию в кратчайшие сроки. Производство же фантомов только способствует тому, что Россия в итоге разродится такой реальной оппозицией, от которой никому мало не покажется.