Великие географические открытия

Хотя реорганизация администрации президента РФ задержалась на два дня - вместо вторника оны была явлена в четверг, - никто того не приметил, и то великое внимание, которое официозные СМИ уделили пересаживанию обитателей 14-го корпуса Кремля, представляется несообразным. Для узкой (несколько тысяч человек) политтусовки, живущей визитами в сказанный корпус, нюансы дальнейших взаимободаний тт. Сечина и Суркова, несомненно, представляют живейший интерес, но для многажды воспетого путинского большинства, отдавшего свой выбор одному-единственному, все эти немыслимые тонкости верхушечных рассадок совершенно неактуальны. Сечин ли сожрет Суркова, Сурков ли Сечина, или они на пару сожрут кого третьего, нам то что за дело? - "За нами Путин и Сталинград", а внутренние проблемы челяди кому же интересны. В этом смысле куда поучительнее телетрансляции заседаний Малого Совнаркома, где председательствующий В.В. Путин пытливо опрашивает министров на предмет удвоения ВВП и уполовинивания бедности, справедливо упрекая их в недостаточной амбиционности. Это очень удачно кладется в традицию "Военных афоризмов", где на высказывание Г.О. Грефа "Да будет целью министерской амбиции // Точная пригонка амуниции (т. е. правильная реорганизация кабинета)" накладывается резолюция полковника: "Министр имеет и другую амбицию: служить престол-отечеству. Странно ограничивать цель стремлений". В рамках дальнейших телепредставлений с участием Г.О. Грефа В.В. Путину можно даже проявить милосердие к одному из своих поверженных 14 марта соперников и в ответ на малодушные сомнения Грефа по поводу темпов удвоения и уполовинивания накладывать убедительную резолюцию: "Не говори в походе: я слаб. // Смотри, как шагает Глазьенап!". Не один В.В. Путин черпает вдохновение в творчестве К.П. и Ф.К. Прутковых. Его антагонисты черпают идеи из той же сокровищницы, проникаясь стихотворением "Желание быть испанцем". Мужественная журналистка А.С. Политковская сообщила, как граждане с завистью и тоской наблюдали поведение испанцев, и констатировала, что на этом благородном фоне "мы - опять советские обыватели и люмпены". Что же до ложки дегтя, несколько портящей бочку испанского меда - до того, что немедленным заявлением победивших социалистов о готовности удовлетворить политические требования убийц гордая Испания приняла собачью позу покорности и тем самым показала убийцам, как надо действовать впредь, - то на это мужественная журналистка ответила с неопровержимой убедительностью: "Сами знаете, чем нам обычно полощут мозги". Стандартная общечеловеческая логика была отработана идеально, но желающие быть испанцами Е.А. Киселев и А.С. Политковская не учли переменчивость парижской моды. Тамошний железный общечеловек и чеченолюб Андре Глюксман внезапно обратился из Павла в Савла и горячо вступился за побежденного премьера Аснара - "Из страха бросить вызов настоящему виновнику в Испании был найден виновник виртуальный. Осаму бен Ладена заменил г-н Аснар. Не имея возможности добраться до того, кто действительно стоит за преступлением, избиратели находят воображаемого виновника и решают своим голосованием символически убить главу правительства собственной страны". В своей люмпенизации Глюксман дошел до того, что выступил с весьма здравым предложением - "В случае еще одного "захвата выборов в заложники" голосование следует немедленно отложить. И правителям, и подданным надо дать время, чтобы прийти в себя. Им надо дать возможность проанализировать и преодолеть ужас случившегося, его причины и следствия, "остыть", чтобы проголосовать осознанно". Отчасти такая метаморфоза может быть связана с американолюбием философа (хотя Киселев и Политковская в американофобии тоже вроде бы не сильно замечены), но скорее дело в другом. Умиляться на романтических чеченских борцов за свободу - это одно, а взрывы в не столь далеком Мадриде, обещания устроить такой же ад и в соседних странах, ожидание, не рванет ли на Gare du Nord или Chatelet - это несколько другое, тут уже не до романтики. В марте 1917 г. один обучавшийся в Пажеском корпусе сиамский принц нацепил красный бант и в таком виде радостно дефилировал по Невскому. На вопрос, подобает ли члену владетельной семьи приветствовать свержение дружественной династии и что бы он сказал, когда бы такое случилось у него на родине, принц, тонко улыбаясь, отвечал: "Сиам - совсем другое дело". В этом смысле сиамский уроженец оказался куда ближе к европейцам, на практике исповедующим ту же мудрость, нежели беседовавшие с ним простодушные россияне. Если не менее простодушные Е.А. Киселев и А.С. Политковская до сих пор так этого и не поняли, может быть, скинуться для них на тур в Таиланд, чтобы они на месте познали древнюю сиамскую мудрость. Хотя при изучении мудрости Востока нужно хранить бдительность, дабы не оказаться жертвой лжеучений. После того как граждане, движимые чувством "Кришнаитов не люблю, как увижу - вдарю // Православным кулаком прямо в бриту харю", манифестировали против планов Ю.М. Лужкова воздвигнуть гигантское духовно-развлекательное капище, кришнаитский начальник Вадим-Бхактивигъяна Госвами-Тунеев созвал пресс-конференцию, где сообщил, что Петр I в своих указах прямо "повелевал никоим образом не препятствовать духовной жизни индусов". До сих пор о таких указах Петра ничего не было известно, но в принципе царю-преобразователю ничто не мешало их издавать. Для того, чтобы власти могли препятствовать духовной жизни индусов, необходимо было, чтобы носители духовной жизни физически присутствовали на территории Российской Империи, чего отнюдь не наблюдалось - с тем же успехом Петр мог запрещать сибирским инородцам охоту на жирафов. Впрочем, несколько вольное отношение к истории западного мира вообще присуще сознанию Кришны. Три недели назад, празднуя свой новый год, носители сознания сообщали, что "Христофор Колумб направил флотилию в Индию, чтобы привезти в Европу индийские специи и увидеть своими глазами явившегося на Землю золотого человека Шри Чайтанью Махапрабху". Оно, может быть, и так, но вместо Индии Колумб приплыл в Америку, где золотого человека Махапрабху не наблюдалось. Непонятно, что мешало приписать такое желание Васко да Гама - он-то в Индию действительно приплыл. Вероятно, для творцов современной "Карма-Колы" заучивание имен португальских мореплавателей, которые именно в Индию и плавали, представляется слишком сложным.