О призывах к пониманию

Сразу после террористического акта, когда еще не все жертвы мало того что не преданы земле, но даже и не опознаны, непременно раздается прочувствованный голос (или хор голосов), произносящий одну и ту же фразу: "Нужно постараться понять, откуда берутся молодые женщины с высшим образованием, некоторые с маленькими детьми, которые готовы взорваться ". От одного массового убийства к другому, от московского метро до иерусалимского ресторана - и все одно и то же, ровно из граммофона: муки непонимания и желание понять. За одну вещь непонимающим надо сказать "спасибо". Призывая понять живую бомбу, по их описанию, явно чеченскую, они тем самым по крайней мере дезавуируют популярную в их аудитории версию о взрывах, устраиваемых властью. Конечно, эта аудитория способна совмещать в свой голове учение о предвыборном терроре ФСБ с умиленным пониманием молодых женщин-убийц, но предпочитает, чтобы такое раздвоение сознания не было чрезмерно явным, а призывы понять мешают хотя бы публичному совмещению. Что до прочего, то поражает крайняя бесплодность всех попыток понимания - сколько ни призывают, а воз и ныне там. Ведь если под пониманием разумеется рациональная экспертная оценка (безусловно необходимая), то вопрос, откуда что берется, никак не является неразрешимым. Берется по ряду причин. Историческая трагедия самого чеченского народа, остановившегося в своем развитии на фазе военной демократии и потому оказавшегося не способным к минимально ответственной политической субъектности. Разложение власти и армии в хаосе 90-х, вследствие чего проблема Чечни решалась наименее эффективным способом. Накат иноземной и туземной прогрессивной общественности, необычайно любящей мириться чужими головами и тем стимулирующей все новые миротворческие взрывы. Вовлеченность ичкерийских борцов за свободу в глобальный рынок дестабилизирующих мероприятий. СССР в свое время исподтишка поддерживал многие национально-освободительные, а также просто прогрессивные (RAF, "Красные бригады", ИРА) движения, и не понятно, почему сегодня другие державы должны отказываться от ценного советского опыта, в котором к тому же нет ничего специально коммунистического. Наконец, аграрное перенаселение, демографический взрыв и определенные культурно-бытовые особенности диктуют демпинговые цены на шахидское мясо. Отчего не повзрывать, коли некому унять? Список экспертных тем можно продолжить, но и так очевидно, что понимание тут вполне доступно, тем более что не мы первые страдаем от этой чумы. Однако проблема в том, что никакого экспертного уклона в деятельности призывающих к пониманию и им внимающих не наблюдается, и, вероятно, понимание предполагается не рациональным, а эмоциональным - "tout comprendre - tout pardonner". Не являйся защитительный подтекст главенствующим, вряд ли с такой стереотипностью являлся бы пассаж про молодую женщину с высшим образованием, имеющий единственный риторический смысл: "До чего чекисты (resp.: сионисты) молодую женщину довели!" Тем более если призыв понять женщину звучит на третий день после взрыва в метро, когда еще ни пол, ни возраст террориста не установлены. Такая граммофонность склоняет к мысли, что речь идет не о понимании, а о заклинании. Ведь ритуальные тексты такого рода не вариативны, и замена одного подлежащего на другое полностью лишает их магической силы. Когда в стокгольмском музее устроили инсталляцию с кровавым морем, в котором плавает белый кораблик с портретом молодой женщины, убившей в Иерусалиме несколько десятков человек, один посетитель музея пустил другой белый кораблик - с портретом Михайлы Михайловича, 25-летнего убийцы главы шведского МИД Анны Линд и призвал понять etc., etc. Шведы подавились внятным намеком, и про гуманистическую выставку больше ничего не слышно. Бесспорно, обязанность любого адвоката - призывать суд понять, что довело подзащитного до жизни такой. Граммофонные гуманисты могли бы перечитать стенограммы Нюрнбергского процесса. Там защитник главы РСХА (ГБ по-нашему) Эрнста Кальтенбруннера говорил о нем совершенно, как о молодой женщине с детьми и высшим образованием. Нет оснований полагать, что, выйди на процесс Гитлер с Гиммлером и Геббельсом, и они не попали бы в ту же категорию, так нуждающуюся в понимании. Это не в укор адвокатам, ибо их задача - всеми законными средствами облегчать положение своего клиента. Укор только в том, что надо не строить из себя совесть нации, а честно представляться: "Адвокат терроризма, д-р такой-то".