"Зюганов молчал из пронзенной ноги"

Известный советский писатель А.А. Проханов сквозь мнимую бесконфликтность нынешней предвыборной прозрел исполненную жестокого искусства картину того, как в застенке пытают лидера КПРФ - "Палачи, сменяя друг друга, дни и ночи до изнеможения жгут его железом, дерут клещами, завинчивают на ногах "испанские сапоги", подвешивают за ребро" - и ободряет героя: "Зюганов, мужайся. Не дай себя поломать". Поскольку трудно предположить, что А.А. Проханов поступил в BDSM-community и сделал Г.А. Зюганова предметом своих эротических фантазий, правильнее полагать, что в своем предвыборном информировании поэт-лауреат вдохновляется классическом образцом жанра - балладой гр. А.К. Толстого "Василий Шибанов". К этому его могло подвигнуть созвучие фамилий героев, А.А. Проханов представил себе, как "Зюганов молчал из пронзенной ноги", после чего его фантазия понеслась - "С полночи пытают его палачи, // Другие приходят на смену. // Верхушку нам "ЮКОСа" ты уличи, // Открой их собачью измену!", однако Г.А. Зюганов, стремянный, как то и положено в балладе, явил себя великодушным героем - "Царь, слово его все едино, // Он славит своего господина". Романтическая приподнятость вообще свойственна лучшим нашим писателям. Соратник А.А. Проханова по творческим поискам, декадент В.Г. Сорокин, вырвавшись из оков российской власти и оказавшись в вольном имперском городе Франкфурте, рассказывал потрясенным немцам: "Все наши классики были в конфликте с властями. Российское государство панически боялось писателей, всегда. Это касается и меня. В России наступает новая политическая зима. В такие периоды вплотную разбираются с писателями". Автор использует классический силлогизм, где большая посылка - "Все русские классики были в конфликте с властями", малая посылка - "В.Г. Сорокин - русский классик", и, следственно, гонения на Сорокина неминуемы. Беда лишь в том, что ни большая, ни малая посылки не представляются безусловно истинными, отчего и вывод о неизбежности гонений на Сорокина-классика оказывается под сомнением. Если целью В.Г. Сорокина было убедить немцев в крайней злохудожности российской власти, правильнее было бы использовать иную структуру высказывания - "Если даже на меня, смиренного копрофага, обрушатся гонения, то сколь же более жестоким преследованиям подвергнут писателей истинных!". Хотя такое уничижение паче гордости опасно. Грантодатели могли бы истолковать его в том смысле, что герр Сорокин, по его собственным словам, не более чем Scheissfresser и потому перетопчется, а гранты надо выдать иным писателям, чье положение является куда более угрожающим. Посрамление российского государства было бы, конечно, достигнуто, но - слишком дорогой ценой. Для писателя Г.О. Павловского предсказанная В.Г. Сорокиным политическая зима уже наступила. Православный банкир С.В. Пугачев изучил посвященные ему труды Г.О. Павловского, в которых тот сообщал, как с участием банкира "новая системная оппозиция" создала в Кремле "параллельный центр власти", имея в виду учинить "ползучий переворот", - после чего вчинил исследователю иск на 1 миллион у.е. В исковых суммах (см. сходный опыт "Новой газеты") православным банкирам бывает присущ американский размах. Г.О. Павловский усмотрел в том "попытку через суд запретить заниматься аналитической деятельностью" и выразил уверенность, что на его стороне "будет все экспертное сообщество". Если под экспертным сообществом разуметь людей, принципиально не желающих отвечать за базар, прогноз Г.О. Павловского будет верен, ибо налицо (очень странный в случае со столь прожженным подражателем Макиавелли) совершеннейший детский сад. Если бы президент ФЭП просто написал высокопоставленному лицу закрытый донос на своих конкурентов (ибо термины типа "параллельный центр" и "ползучий переворот" являются квалифицирующими признаками доноса, он же сигнал, адресованного правителю, не видящему, как вокруг него зреет измена), никакого иска, а равно и запрета на аналитическую деятельность не было бы. Но поскольку (возможно, в связи с тем, что значительное лицо записок из ФЭП больше не читает) боевое донесение было растиражировано в открытой печати, православный банкир в полном своем праве оскорбляться и вчинять иски за диффамацию. Когда публично называешь человека переворотчиком, надо предвидеть возможную реакцию и понимать что указание на аналитический характер текста, освобождающий его автора от всякой ответственности - это довод для любого суда совершенно анекдотический. При таком незнании принципа "Умел наезжать - умей и ответ держать" лучше невинно играть в песочнице, а отнюдь не заниматься эффективной политикой. Скорее всего от опасения, что в ходе предвыборных дебатов иной чего-нибудь такого проанализирует, что потом не расхлебаешь, главные телеканалы, смело отвергнув пожелания т. Вешнякова А.А., желавшего видеть состязания политических талантов в прямом эфире, решили показывать состязания в записи. Прямой эфир имеет в России зубчатую историю. На заре ТВ он является, затем его упраздняют, на заре перестройки он опять является, затем его снова упраздняют etc. Весь этот сложный и противоречивый путь прошел ветеран ТВ А. Масляков, которому еще в былинные времена доводилось вести КВН то в прямом, то в кривом, то опять в прямом эфире. В рамках традиции уместно привлечь ветерана к ведению КВН в записи и пожелать ему долгих лет - с тем, чтобы когда-нибудь в будущем ему довелось провести предвыборный КВН опять в прямом эфире. Тем временем клуб веселых и находчивых, официально именуемый правительством г. Москвы, с подъемом заслушал своего находчивого сочлена Л.А. Бочина, предложившего ввести множество новых податей природоохранительного свойства. Решив, что отныне на Тверской, 13 предписано исповедовать учение "зеленых", префект ЦАО Г.В. Дегтев развил это учение, предложив членам правительства ездить на службу на велосипеде, но не встретил понимания. Зам. главы правительства А.В. Петров отговорился радикулитом, сам же Ю.М. Лужков предложил Г.В. Дегтеву ходить пешком. Возможно, впрочем, что мэр, будучи супругом главы федерации конного спорта Е.Н. Батуриной, вспомнил, что вокруг Москвы табуны ее коней пасутся вольно, нехранимы, и решил пересадить членов правительства на коня. Как бы то ни было, мысли об экологии настолько захватили Ю.М. Лужкова и не давали ему думать ни о чем другом, что, приехав на инаугурацию нового главы Петербурга, он в приветственной речи назвал В.И. Матвиенко Валентином Ивановичем.