15.XII - 21.XII

Россияне давно подметили, что для Рождественского (Филиппова) поста характерно соединение благочестивой аскезы с большим количеством торжественных мероприятий - "уж на что Филипп ко всему привычный, а и у того на Николу голова трещит". В этом году голова у Филиппа должна была трещать с особенной силой, ибо к традиционным торжествам (Варварин день, Николин день etc.) добавились еще и торжества партийно-политического характера. Партии проводят свои постные мероприятия, а также издают назидательные документы письменного характера. Для опытов либерального благовествования характерен напряженный поиск адекватного жанра, и широта этого поиска велика. В аппарате СПС сочинили "Либеральное послание" и для того, чтобы подчеркнуть апостольский характер текста, последовательно пронумеровали фразы послания - совершенно как в Послании к евреям св. ап. Павла, где все стихи тоже пронумерованы. Сходство выражается не в одной лишь нумерации стихов, но и в напряженном, упругом ритме благовествования, где каждый новый стих порождается предыдущим. Жанровый опыт СПС можно было бы сочесть превосходным, если бы авторы послания вдруг не сбились с ими же избранного ритма - на половине текста разбивка на стихи вдруг пропадает, заменяясь значительно более тягучим ритмом катехизиса. "Почему сие важно во-первых? - Сие важно во-первых, потому что..." etc. При большой почтенности обоих жанров - и апостольского послания, и катехизического наставления - до сих пор авторы душеполезных книг старались не смешивать их в одном тексте. Видя, что с использованием жанров духовной литературы у друзей из СПС получилось нечто не вполне сообразное, более твердый в правоверии Г.А. Явлинский решил не смешивать земное с небесным и выбрал жанр вполне мирской - в аккурат на Николу, когда у Филиппа голова особенно трещит, лидер "Яблока" Г.А. Явлинский в Кремле встретился с президентом России В.В. Путиным и передал президенту проект Демократического манифеста партии "Яблоко". К несчастью, и этот жанровый выбор трудно признать вполне удачным. Современная русская культура, амальгамируя в себе элементы советские и монархические, ассоциирует понятие манифеста либо с известным сочинением К. Маркса и Ф. Энгельса, либо с чем-то на тему "милостиво повелеть соизволил". Представлять В.В. Путину сочинение, развивающее известные сюжеты насчет того, как призрак бродит по Европе и пусть господствующие классы трепещут, было бы вряд ли уместно, ибо В.В. Путин сам в некотором роде господствующий класс - "папа и царь, Меттерних и Гизо". При обращении к монархической традиции получается не лучше, ибо в этой традиции манифест может быть издаваем лишь от имени Высочайшей Особы, которой Г.А. Явлинский пока не является, а его собеседник, напротив, является. В итоге получилось, что Г.А. Явлинский даровал В.В. Путину всемилостивейший манифест, а В.В. Путин со всеподданнейшим восторгом этот манифест выслушал. После чего от попыток понять, что же, собственно, происходит, голова у него, вероятно, трещала не меньше, чем у Филиппа. Представители третьей ветви русского либерализма избрали уже чисто литературный жанр исторической баллады. Когда сторонники "Либеральной России" собрались в отеле "Балчуг Кемпински" на предсоборное совещание, перед ними на большом плазменном экране вдруг материализовался Б.А. Березовский и сообщил, что при возвращении в Россию его ждут арест и пытки. Борис Абрамович явно решил, что наиболее удачной на настоящий момент надежной политической схемой будет явление народу в образе Василия Шибанова - "С полночи пытают его палачи,/ Другие приходят на смену./ Борцов за свободу ты нам уличи,/ Открой их собачью измену!". Однако все труды катов в чекистском застенке окажутся неудачными, и они будут вынуждены делегировать посланца к В.В. Путину с неутешительной для того вестью - "Царь, слово его неизменно:/ Он славит свободу священну". Историко-романтическая баллада про то, как Абрамыч молчал из пронзенной ноги, будет, несомненно, развита на учредительном съезде "Либеральной России", самый же видный представитель русского либерализма, активист СПС и председатель Мосгордумы В.М. Платонов тем временем намерен заняться совершенствованием электоральных процессов. Из того, что официальная цифра явки на выборы Мосгордумы составила 30%, В.М. Платонов сделал тот неоспоримый вывод, что всех неявившихся, т.е. "70% москвичей устраивает та власть, которая есть". Тем самым он наглядно показал, чем нынешний нерушимый блок коммунистов и беспартийных кардинально отличается от существовавшего во времена СССР. Тогда считалось, что неявившихся на выборы не устраивает та власть, которая есть, а теперь - что она, наоборот, ipso facto их полностью устраивает. Тем самым нулевая явка на выборы означала бы 100%-ную поддержку Ю.М. Лужкова. Платонов, однако же, не захотел довести свои рассуждения до логического конца, а вместо того почему-то стал сетовать, что до москвичей "не доведена пока важность того, чтобы они все-таки участвовали в выборах". Проблема, согласно Платонову, может быть решена двояким образом. "Первое - выходить с законодательной инициативой, убирать вообще 25%-ный барьер... Второе - вводить какие-то санкции: например, вот гражданин, который не является на выборы - могут новые выборы за его счет проводиться или еще что-то. Мы будем делать выводы". Как член СПС, Платонов и выводы сделал либеральные, склоняясь к тому, чтобы санкций все же не вводить, а лучше норму насчет 25% отменить. В чем был совершенно прав. Граждане, принуждаемые страхом наказания к свободному выбору, могут озлобиться и этот выбор сделать, проголосовав против всех. Надо будет либо отменять норму о недействительности выборов по округу, где большинство голосовало против всех, либо налагать санкции на голосующих таким образом, попутно отменяя и тайну голосования. Что юрист Платонов не способен просчитать такой вариант - Бог с ним, забавнее другое. Спикеру Мосгордумы ни на минуту не приходит в голову, что право выбора представителей, надзирающих за тем, чтобы чиновники не обворовывали народ, само по себе является привлекательным, и если граждане от него массово отказываются, то, возможно, это не потому, что глупые люди не хотят есть хлеб и их надо к тому принудить угрозой санкций, а потому, что они не хотят есть камень вместо хлеба, а к ядению камней иначе, как санкциями, приучить и в самом деле трудно.