1.XII - 7.XII

В 1853 году, переселившись в Лондон, А.И. Герцен обратился к "Братьям на Руси" с воззванием. "Еще в 1849 году я думал начать в Париже печатание русских книг; но, гонимый из страны в страну, преследуемый рядом страшных бедствий, я не мог исполнить моего предприятия (...). Встретьте же меня, как друзья юности встречают воина, возвращающегося из службы, состарившегося, израненного, но который честно сохранил свое знамя и в плену и на чужбине - и с прежней беспредельной любовью подает вам руку". В 2001 году, переселившись в Лондон, гонимый рядом страшных бедствий Б.А. Березовский обратился к братьям на Руси с воззванием совершенно аналогичным, причем братьями, которым израненный Борис Абрамович с прежней беспредельной любовью подавал руку, оказались А.С. Волошин, М.М. Касьянов и А.Б. Чубайс. Лондонский родственник, подав братьям руку, тут же предложил им подать в отставку. "Этим шагом вы наиболее действенным образом поможете президенту скорее осознать свои ошибки, и только так вы сможете сохранить авторитет, которым, что бы ни говорили ваши недоброжелатели, вы располагаете в обществе", - указал братолюбивый Борис Абрамович. Два года назад Борис Абрамович и его братья были равно вхожи в Кремль и обладали сопоставимым политическим весом. Затем налетел черный вихрь тоталитаризма, в результате чего лондонский брат утратил вход в Кремль и политический вес, однако же прочие братья остались при прежних вельможных атрибутах. Сведущий в алгебре Борис Абрамович тут же сообразил, что если братья, подобно ему, также будут удалены от дел, то они опять сравняются с ним в политическом весе и формула их семейно-политических взаимоотношений, действовавшая в 1999 году, будет восстановлена в точности - после чего новая партия "Либеральная Семья" займет подобающее ей первенствующее место на политическом Олимпе РФ. Лидер СПС Б.Е. Немцов тоже решил сделаться ловцом номенклатурных человеков, причем избранный им способ более гуманен - от лиц, намеченных им к включению в парторганизацию, Немцов даже не требует, чтобы они предварительно подавали в отставку с государственных постов, а всего лишь искусно ловит своих собеседников на слове. Во Владивостоке, в ходе встречи с тамошними университантами, Немцов услыхал, как присутствующий при встрече хозяин края С.М. Дарькин изъявляет желание вступить в партию. Не теряя ни единого мгновения, лидер правых сил тут же достал из широких штанин дубликатом бесценного груза партбилет СПС и прилюдно (шестьсот душ свидетелей - потом не отопрешься) вручил его Дарькину. Поразился ли Дарькин такой прыти - "И вдруг как будто ожогом рот скривило господину. Это господин губернатор берет мою краснокожую etc." - или же, напротив, был рад, что исполнен предел его желаний (по словам Немцова, приморский губернатор говорил о том, что СПС близок ему идеологически, поскольку "привержен рыночной экономике и за ним деловые круги"), история умалчивает, но нельзя не похвалить лидера СПС, успешно освоившего метод пополнения рядов, описанный в вольтеровском "Кандиде": "Его заметили двое в голубых мундирах. "Приятель, - сказал один, - вот статный молодой человек, да и рост у него подходящий". Они подошли к Кандиду и очень вежливо пригласили его пообедать". Затем приятные собеседники предложили Кандиду выпить за здоровье болгарского короля, тот не мог отказать им в этой любезности, тем самым искомая присяга была принесена, и Кандид сделался контрактником в профессиональной армии. "Довольно, - сказали ему, - вот теперь вы опора, защита, заступник, герой болгар. Ваша судьба решена и слава обеспечена". После чего Кандида угнали в полк и заставили выделывать воинские артикулы. Лидер СПС давно и активно занимается проблемами военной реформы, естественно, что и опыт эпохи Просвещения, подробно описанный у Вольтера, не мог ускользнуть от его внимания и был творчески применен к губернатору Кандидарькину. Если же у новейшего Кандида на новой службе возникнут какие-либо проблемы, его утешит мудрый наставник, философ Панглос, alias председатель Госкомрыболовства Е.И. Наздратенко, который, опираясь на свой карьерный опыт, всегда может убедительно разъяснить своему юному другу, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Подобные рассуждения могут утешить и В.В. Жириновского, который, по словам Б.Е. Немцова, в ближайшее время также будет записан в СПС. Вероятно, таким обходным путем решено реализовать давнее решение о поглощении "Яблока" правыми силами. Когда с использованием немцовской технологии призыва контрактников эти силы последовательно поглотят В.В. Жириновского, Г.А. Зюганова и всех, всех, всех, несговорчивый Г.А. Явлинский поймет, что деваться все равно некуда, и сам запишется в полк выделывать артикулы. Единственная опасность тут в том, что отличающийся кинжальной быстротой реакции В.В. Жириновский вынет из кармана партбилет первым и запишет Б.Е. Немцова в ЛДПР, но какая, в сущности, разница. Ведь диалектичность партийной жизни в том, что на берегах Тихого океана демократы успешно заставляют крепких хозяйственников выделывать артикулы, а на берегах Москвы-реки, напротив, крепкие хозяйственники понуждают к тому демократов. Что они исправно и выделывают, и притом с большим рвением. Г.А. Явлинский, известный прежде своей крайней щепетильностью в выборе союзников, теперь смотрит на вещи шире: "В Москве прошла серия погромов националистических, и это было для нас главным основанием для того, чтобы заключить союз, независимо от того, какие политические взгляды у наших партнеров, против этого разгула национализма и силы погромов в Москве". Договор с мэрией о разделе округов был заключен до погромов, а не после, но это еще можно объяснить сверхъестественной прозорливостью высоких договаривающихся сторон. Труднее объяснить, почему подстилание под столичные власти является могучим средством борьбы против разгула национализма. Соратник Явлинского по Демократическому Совещанию В.И. Новодворская объясняет происходящее несколько более убедительно: "Выборы превращены в биржу труда. Единственная цель соискателей депутатства - это выгодное трудоустройство. Ни убеждений, ни принципов, ни ничего святого за душой у кандидатов в депутаты нет". И хороша же та политическая ситуация, когда не остается ничего другого, как признать неизреченную мудрость В.И. Новодворской.