3.XI - 9.XI

Картельное соглашение "Отечества", "Единства" и примкнувших к ним СПС и "Яблока" о предвыборном разделе г. Москвы на эксплуатационные участки, позволяющем избежать совершенно ненужной политической конкуренции, было бы совсем прекрасным, если бы вожди так называемых демократов не считали нужным сопровождать политическое самоупразднение своих партий решительными и бодрыми заявлениями. Как указал лидер "Яблока" Г.А. Явлинский, "последним аргументом, который убедил нас в необходимости создания единого блока, были события в Царицыне". Логика широчайших коалиций действительно может состоять в том, что "Отечество в опасности!" и необходимо выступать против грозного врага единым фронтом. Прежде Явлинский был, правда, противником этой идеи. Осенью 1999 года, когда взрывали дома в Москве, это никак не помешало ему избрать линию на окончательный снос существующей власти. Однако то были взрывы жилых домов - аргумент для сплочения совершенно неубедительный, а тут неизмеримо более убедительная акция хулиганов. Всякому понятно, в каком случае Родина подвергается большей опасности. Правда, в реальности все проще и скучнее. Демократам объяснили, что либо они подписывают Сухаревскую конвенцию и получают формальное представительство в Мосгордуме, либо не получают вообще ничего. Почти всяким открытым военным действиям предшествует миролюбивая внешняя политика, посредством которой разъясняют, что сопротивление совершенно бесполезно и только приведет к ненужным жертвам. Войны начинаются лишь тогда, когда клиент оказывается непонятливый - либо убежденный, что дело неприятеля - пугать, а наше дело - сопротивляться, либо совсем уже глупый, т. е. неспособный поступиться такой эфемерной вещью, как честь. Проблема в том, что в принципе дела СПС и "Яблока" были далеко не столь безнадежны. Московские проблемы столь многочисленны, а злоупотребления столь велики, что простейшая предвыборная программа, предусматривающая большую бюджетную открытость, более разумное использование средств и хоть какое-то уменьшение возможностей для злоупотреблений, могла бы найти самый серьезный отклик. Но для этого надо было, во-первых, работать не покладая рук - во время недавних выборов в берлинский сенат лидеры всех общегерманских партий не считали ниже своего достоинства неутомимо скакать перед берлинцами, агитируя за своих партийных кандидатов. Во-вторых, надо было смириться с тем, что мэрии это сильно не понравится. Строго говоря, ничего страшного. Оппозиционная политическая партия тем и отличается от бумажки с портретом Бенджамина Франклина, что она нравится не всем, а если обещания начальства сильно попортить кровь так пугают, то в видах лучшего кроветворения следует ездить на курорты, а отнюдь не заниматься политической деятельностью. Но демократы рождены не для житейского волненья, а для вдохновенья, для звуков сладких и молитв, членство же в нерушимом блоке мэрии и ее клиентов оставляет для вдохновенья и молитв гораздо больше времени. В извинение СПС и "Яблоку" следует заметить, что и мыслители куда более глубокие и знаменитые, нежели Б.Е. Немцов и Г.А. Явлинский, придерживаются совершенно сходной политической философии, заключающейся в том, что "хенде хох" есть лучший и разумнейший выход из любой жизненной ситуации. Семиолог, философ и популярный беллетрист проф. Гумберто Эко указал на полную невозможность войны Запада с Востоком - поскольку от такой войны тут же затянется нефтяная петля, кончится западное изобилие и начнутся "уменьшение подачи электроэнергии", "полный упадок средств коммуникации", "поездки на велосипеде вместо автомобиля", "закрытые кинотеатры и дискотеки" и "пустынные супермаркеты, на прилавках только лишь баночка томатной пасты да протухшее мясо - так, как мы видели это в некоторых странах Восточной Европы в разгар самого кризиса". Насчет мяса проф. Эко не совсем прав, ибо протухшее мясо на прилавках присуще относительно благополучной предкризисной экономике социализма, а в разгар кризиса (см. 1991 г.) мясо не тухнет, а просто исчезает, как класс. Но скорее всего профессор вдохновлялся не столько недавними восточноевропейскими реалиями, сколько более давними реалиями своей страны. Отрочество Эко пришлось на последние годы фашизма, когда запросы итальянских потребителей удовлетворялись не лучшим образом. Даже теоретическая перспектива на старости лет вновь пережить изобилие образца 1943 года порождает натуральную фобию и даже некоторое сгущение красок. Отсюда и резонный вывод - "в эпоху глобализации вести глобальную войну невозможно, это привело бы к поражению всех", т. е. на мой век хватит. Сходно справедливые рассуждения на тему "лучше быть красным, чем мертвым" (а равно лучше быть красным, чем пережить уменьшение сортов колбасы и ездить на работу на трамвае) были популярны на Западе еще и тридцать лет назад, и при должном рвении столь морально сильную цивилизацию можно было брать голыми руками, однако для этого надобно было обладать т. наз. драйвом, он же адреналин, а по части этих достоинств старцы из Политбюро были недостаточно богаты. С тех пор оптимистический гедонизм только усилился - с той лишь разницей, что новые оппоненты, в отличие от тов. Л.И. Брежнева, на дефицит адреналина никак не могут пожаловаться. Все это было бы хорошо и убедительно, если бы Гумберто Эко не перестарался. Как человек плодовитый, он тут же выдвинул новые доводы в пользу "хенде хох" - "Мы - плюралистическая цивилизация (...). Мы надеемся, что, позволяя строить мечети в своей стране, мы когда-нибудь добьемся того, что в чужих странах будут когда-нибудь построены христианские церкви. Или, по крайней мере, того, что никто не будет расстреливать Будд из пушки". Тут начинается несообразность. Если Запад - гедонистическая цивилизация, ради сохранения нынешнего уровня потребления готовая стать раком перед кем угодно, это уже вполне самодостаточное объяснение, и при чем тут строительство христианских церквей in partes infidelium, а равно буддосбережение? Если Запад глубочайше привержен идеям плюрализма и готов ради них идти на какие угодно жертвы, то при чем тут гедонистическая скорбь о протухшем мясе? Разве что Гумберто Эко исходит из того, что живо демонстрируемая готовность из сугубо шкурных соображений капитулировать перед кем угодно не пропадет даром и рано или поздно подвигнет все человечество к постижению зияющих высот плюрализма.