Плюс декарбонизация всей Европы: станет ли ЕС климатически нейтральным
Лидеры стран ЕС согласовали проект «Европейский зеленый курс», беспрецедентную программу экономических реформ, нацеленную на борьбу с изменением климата и улучшением экологической обстановки. В ее целях стоит снижение выбросов углекислого газа вдвое к 2030 году и полная декарбонизация (нулевой баланс выбросов CO2) — к 2050-му. Амбициозная программа пока не встретила достаточного понимания у восточноевропейских стран. Между тем ее реализация представляет серьезные вызовы для России, основного внешнего поставщика углеводородного сырья в Европу, — но и предоставляет новые возможности.
«Европейский зеленый курс» (European Green Deal), названный так по аналогии с предлагавшимся, но так и не получившим поддержки в США «Зеленым новым курсом» (Green New Deal), стал первым масштабным проектом нового президента Евросоюза Урсулы фон дер Ляйен. Цели ставятся исключительно амбициозные, хотя в документе подчеркивается, что Европа уже сделала много шагов, чтобы стать наиболее «экодружественным» континентом. Так, с 1990 по 2018 год выбросы углекислого газа в странах ЕС сократились на 23%, притом что экономика выросла на 61%. При продолжении нынешней тенденции общие выбросы CO2 должны к середине века упасть еще на 60%. Однако составители программы считают, что этого мало, и предлагают более радикальный курс.
Президент Евросоюза Урсула фон дер Ляйен представляет план «Зеленого соглашения» в Европейском парламенте в Брюсселе
Теперь Еврокомиссия планирует снизить общий объем выбросов наполовину по сравнению с текущим уровнем уже к 2030 году. Но это только начало. К 2050 году планируется достигнуть нулевого уровня загрязнения окружающей среды. Соответственно, и баланс CO2 к этому моменту также должен быть нулевым.
Для реализации столь масштабных планов должно быть проведено в жизнь около полусотни различных мер, охватывающих практически все отрасли экономики. Более подробно они будут описаны в следующем году, сейчас есть только общие идеи. В частности, особое внимание планируется уделить отраслям, оставляющим большой «углеродный отпечаток», вроде металлургии, цементного и текстильного производств. Сталелитейную отрасль предполагается полностью подготовить к использованию водорода в 2030 году, запустив к этому времени 20-летний инвестиционный цикл.
Особое внимание власти ЕС намереваются уделить массовой реновации зданий. Около 40% энергопотребления союза приходится именно на котельные в жилых домах и других сооружениях. Их обновление должно помочь более эффективно удерживать тепло, сократить потери энергии и тем самым существенно снизить ее потребление. Переход к «климатической нейтральности» подразумевает в том числе и создание «умной инфраструктуры».
Энергетика углеводородного сырья является главной целью реформ. Согласно плану, с углеводородами будет вестись жесткая борьба. Финансирование строительства новых угольных электростанций будет запрещено. Кроме того, будут ликвидированы все субсидии на углеводородное топливо, а инвестиции в добывающий нефть и газ сектор экономики будут ограничены правилами международных институтов.
На всё это понадобятся немалые средства. Еврокомиссия планирует к 2021 году создать фонд примерно на €100 млрд, которые будут выделены из общеевропейского бюджета. Однако куда больший объем инвестиций — около триллиона евро — придется на Европейский инвестиционный банк. Разумеется, эти деньги будут вложены не сразу, а, скорее всего, будут более или менее тонким слоем размазаны на несколько ближайших десятилетий. Конкретные планы по источникам финансирования будут определены позже.
Хотя «Европейский зеленый курс» на данный момент носит наполовину декларативный характер, он уже вызвал довольно сильное сопротивление со стороны некоторых членов союза, особенно из восточной его части. Чехию и Венгрию удалось уговорить подписаться под документом только после того, как в него был включен пункт об атомной энергетике. Премьер-министр Чехии Андрей Бабиш был немало возмущен тем фактом, что значительная часть членов ЕС не признает важную для страны атомную энергию чистой и не производящей CO2. Надо отметить, что Германия, лидер в области «зеленых» технологий, от собственных АЭС отказалась, тогда как Франция и в будущем планирует делать ставку на «мирный атом».
Сложнее всего оказывается польский случай. В этой стране около 80% генерации приходится на уголь, так что выполнение заявленных целей будет для нее особенно болезненным. Председатель Европейского совета Шарль Мишель прямо заявил, что хотя «климатическая нейтральность является нашей общей целью, одна из стран на данном этапе не может взять на себя обязательства по реализации этой программы». Как минимум до середины следующего года будут продолжаться переговоры. Варшава хочет сделать для себя отдельный дедлайн по выполнению обязательств — до 2070 года. Едва ли все страны отнесутся к таким «особым случаям» с пониманием, учитывая и без того сильные трения внутри ЕС по экономическим вопросам.
В любом случае лидеры практически всех восточноевропейских государств открытым текстом говорят о том, что им нужно больше денег для декарбонизации и проведения необходимых экономических реформ. Так, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан оценил расходы своей страны на выполнение поставленных ЕС задач в €150 млрд. Если разбить эту сумму на 30 лет, получается около €5 млрд в год. ЕС явно понадобятся немалые суммы, чтобы удовлетворить всех просителей. Счет может пойти на десятки миллиардов евро в год, тогда как весь бюджет Евросоюза на 2020 год составляет €172 млрд.
«Европейский зеленый курс» неизбежно повлияет на экономику не только стран собственно Евросоюза, но и всех государств мира в той или иной степени — рынок ЕС слишком значим, чтобы его можно было игнорировать в мировом масштабе. В России за реализацией этой программы будут наблюдать с особым интересом. Евросоюз является главным торговым партнером нашей страны, и чисто по географическим причинам вряд ли стоит рассчитывать, что спустя 30 лет ситуация принципиально изменится.
Главной статьей экспорта из РФ в Европу являются энергоносители. В 2018 году экспорт из России в ЕС составлял около $200 млрд, на нефть, газ и уголь приходилось более 80% от данной суммы. Если задачи «Европейского зеленого курса» окажутся выполненными, то это означает как минимум существенное падение цифр российского экспорта и, соответственно, многомиллиардный ущерб для российской экономики.
По мнению партнера консалтинговой компании RusEnergy Михаила Крутихина, поставленная Еврокомиссией задача является вполне реализуемой. «Можно вспомнить, с каким недоверием и скептицизмом встречали когда-то «Программу 2020» в Германии, когда планировалось к 2020 году довести долю энергии, производимой из возобновляемых альтернативных источников, до 20%, — отметил он в интервью «Известиям». — Над этими планами издевались, считали их невыполнимыми. Однако этих результатов удалось добиться намного раньше 20-го года. А некоторые страны почти на 100-процентное самообеспечение генерацией за счет возобновляемых источников вышли, например Дания. Оглядываясь на то, как такие якобы фантастические цели претворяются в жизнь, можно предположить, что и тут дело пойдет быстрее, тем более стимулов для этого более чем достаточно, опыт уже накоплен. Считаю, что есть шанс того, что к 2050 году Европа, по крайней мере, развитые государства действительно по пути декарбонизации пойдут и приблизятся к поставленной цели».
Угольная электростанция в Турове, Польша
В связи с этим он считает шансы на потерю главного рынка для российского газа к 2050 году высокими. «Пока уровень поставок газа из России в Европу находится примерно на одном и том же уровне с учетом сезонных колебаний, однако мы видим, что где-то ЕС и может отказаться от использования российского газа, по крайней мере, в западной части. К восточной же части строятся интерконнекторы. Строятся медленно, но рано или поздно всё это будет. Даже в странах, которые альтернативных источников газа не имеют (типа Болгарии), появятся альтернативные пути снабжения», — заявил Крутихин. Он добавил, что во многом из-за усилий Европы начало падения спроса на газ в мире теперь прогнозируется на 2035 год, а пиковый спрос на нефть смещается от 2035 к 2030 году.
В свою очередь, руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник считает, что едва ли России угрожает доктрина по декарбонизации Европы. «Во всем этом много беллетристики. Углеводородная составляющая в энергетике все равно будет иметь приоритетный вес на горизонтах ближайших 10–20 лет. Согласно прогнозам всех глобальных институтов, отслеживающих тренды мировой энергетики, доля возобновляемых источников, вероятно, будет расти, но этот отыгрыш будет не столь значительным. Тем более что остальной мир будет использовать больше нефти, угля и газа из-за глобального роста энергопотребления, урбанизации», — сказал собеседник «Известий».
По его словам, первичная энергия для электромобилей — это зачастую те же самые углеводороды. То же самое можно сказать и об энергии ветра. «Если вы видели ветряки, то понимаете, что произвести такую «мельницу» тоже стоит колоссальных удельных энергозатрат на килограмм этой лопасти, размер которой может достигать 20–30 м», — сказал Пасечник.
Он подчеркнул, что, несмотря на все успехи, результаты многих стран Европы в борьбе за освобождение от углеводородной зависимости всё еще являются достаточно скромными. «В Германии, авангардной стране по «зеленым» технологиям, значительная часть генерации сидит на буром угле, примитивнейшем топливе. Они хотели быстро снижать эту долю, но процесс идет инерционно. Немцы планировали снизить часть генерации с 38% вдвое, но реально получилось только на несколько процентных пунктов», — подчеркнул эксперт.
Притом что для российской экономики, которая неизбежно будет зависима в той или иной степени от экспорта углеводородов в обозримом будущем, «Европейский зеленый курс» представляет существенные вызовы, он может дать возможность и неплохо зарабатывать. К примеру, Россия является чистым экспортером электроэнергии: в год объемы поставок составляют около 20 млрд киловатт-часов. Потенциал же развития электроэнергетики, в том числе и из возобновляемых источников, в стране огромный, а спрос на электричество в ЕС будет неизбежно расти.
Передача электроэнергии на дальние расстояния либо невозможна, если это переменный ток, либо очень дорога — нужно рядом друг с другом ставить дорогостоящие инверторы, отмечает Михаил Крутихин. «Однако в этом году на встрече экспертов в Берлине обсуждался вопрос использования энергетического потенциала России. Одна из идей состояла в том, чтобы использовать российскую электроэнергию для производства водорода и затем этот водород поставлять в Европу, в том числе и по тому же самому «Северному потоку – 2», вместо природного газа. Передача энергии на дальние расстояния не по проводам, а по трубам в газообразной форме — в шесть раз дешевле. Да и хранить эту энергию можно в каких-то емкостях, вместо того чтобы искать аккумуляторные батареи, которые пока еще недостаточно развиты», — сказал собеседник «Известий».
