«Видел, что ребята вытаскивают меня с того света»
В Донбассе, несмотря на запущенный процесс разведения сил, обстановка остается напряженной. Обстрелы до сих пор происходят практически по всей линии фронта. Не затихают бои даже в преддверии встречи лидеров «нормандской четверки», намеченной на 9 декабря. Регулярно продолжают получать ранения бойцы армии ДНР — и тема эта, увы, освещается крайне скудно. Специальный корреспондент «Известий» встретился с теми, кто в последнее время получил ранение, и узнал, как они справляются с этой бедой.
«Забота и желание помочь»
Эруан Кастель, снайпер бригады «Пятнашка». В Донбасс приехал в начале 2015 года, осенью 2019-го получил тяжелое ранение, после выздоровления планирует вернуться в строй:
— В конце сентября мы приехали на Мариупольский фронт. Заняли позиции рядом с селом Сосновка. 23 сентября, около 8 утра, я пошел осмотреть позиции — до украинских окопов оттуда метров 200. Всё случилось, когда завернул в траншее за поворот. Услышал под ногой «клик» и всё понял…
Этот поворот меня и спас — я отпрыгнул за угол траншеи, раздался взрыв. Левую руку разорвало — она моталась на лоскутах, торчали кости. Счастье, что поблизости находились ребята — прибежали, перевязали, вкололи антишок, эвакуировали в штаб.
Дальше была больница в Новоазовске. Там в меня влили четыре пакета крови. Вообще главное, что вспоминается, — всеобщая забота и желание помочь. Я видел, что товарищи буквально вытаскивают меня с того света.
Французский доброволец Эруан Кастель — руку удалось сохранить
Затем была эвакуация в Донецк, реанимация, где я в полной изоляции пролежал месяц. Сейчас идет восстановление кости, потом врачи перейдут к мышцам и тканям. Руку, кажется, удается сохранить, спасибо блестящим донецким хирургам!
Когда меня перевели в обычную палату, я открыл ноутбук, вошел в интернет и выяснил, что в соцсетях весь этот месяц писали о моем ранении и даже моя мама во Франции знает об этом! В России люди собрали и отправили сюда, в Донбасс, деньги, на которые удалось купить дорогостоящие антибиотики. Каждый день ко мне кто-то приходит, и это поддерживает больше всего.
Когда я ехал в Донбасс, то знал, что русские сильны своим коллективизмом. Но понять и прочувствовать это в полной мере смог только после ранения. Мне кажется, что эта поддержка и участие — самый высокий человеческий опыт, который мне удалось пережить.
«Отрезали по кусочкам»
Павел Ботка, доброволец из Чехии. В августе 2019 года, подорвавшись на мине, лишился ноги:
— До приезда в Донбасс я никогда не был на Украине или в России и вообще относился к русскому миру без особой симпатии, настороженно. Профессионально занимался спортом — являюсь чемпионом Чехии по ММА и Европы по тайскому боксу. С друзьями открыл частную охранную фирму, мы сопровождали бизнесменов в их поездках в Африку, охраняли людей на Кипре. Неплохо зарабатывали.
Поводом обратить внимание на происходящее на Украине стал для меня майдан, а конкретно — нападение митингующих на «Беркут». Я не очень жалую полицейских, но у меня возник вопрос: зачем калечить этих людей, что вы творите? Было очевидно, что если эта националистическая толпа возьмет верх, то она станет делать всё, что захочет. Так и произошло. Дальше была бойня в Одессе. Тогда же я рассказал своему товарищу, что собираюсь ехать на Украину. Он ответил: «Я то же самое хотел тебе сказать». Получается, каждый размышлял о происходящем и каждый пришел к одному решению своим путем.
Мы оставили фирму и сначала приехали в Киев разобраться, что же на самом деле здесь происходит. И увидели тех самых националистов, которые устраивали свои шествия, нападали на несогласных. А все вокруг молчали и делали вид, что так и нужно! Это равнодушие поразило больше всего. После мы отправились в ДНР.
Вместе с моим товарищем мы служили в «Пятнашке» и других подразделениях. В последнее время состоим в девятом полку, который держит оборону на южном направлении. Первое ранение я получил в 2016-м, ноги посекло осколками. Второе — три месяца назад. Мы вышли группой осмотреть позиции, и я наступил на закопанную в земле противопехотную мину.
Взрывная волна пошла в пятку. Сознание не терял, лежал на земле. Перетянул рану ремнем. Поблизости находились саперы, которые через 10 минут прибыли на место и сделали нам дорожку для прохода. В этот же день на «скорой» меня доставили в Донецк.
Больше двух месяцев я провалялся в травматологии. Ногу ампутировали. А потом раз за разом отрезали по кусочку всё выше и выше — пошла инфекция. Но удалость сохранить колено — это главное!
Первое время морально было очень тяжело. Уходил в себя, депрессия. Я ведь спортсмен, привык заниматься — а теперь как? Но помогло человеческое участие — приходили знакомые и незнакомые, разговаривали…
Профессиональная спортивная подготовка мне, конечно, помогла — я много хожу, двигаюсь. Пока на костылях. Нужен дорогой протез, денег на него пока нет. Продолжаю посещать тренажерный зал — два-три раза в неделю. В Чехию возвращаться не планирую — там мне грозит уголовное дело. Собираюсь продолжить службу. Обязательно. Даже без ноги.
«До сих пор преследует запах крови»
Дмитрий Р., позывной Покемон. 35 лет, командир взвода девятого отдельного мотострелкового полка армии ДНР, в октябре 2019-го потерял руку:
— Первое ранение я получил в 2015 году в Донецком аэропорту. Мы ликвидировали снайперов, и после операции, при отходе, в ногу мне попала шальная пуля — расколола кость ниже колена. На лечение ушло девять месяцев. На реабилитацию выезжал в Кабардино-Балкарию, где прожил полтора года, думал даже остаться там. Но земля родная потянула. Летом 2017-го вернулся в Донбасс и через два дня снова надел форму.
10 октября нынешнего года в районе села Коминтерново утром, проводя наблюдение, я заметил, как в нашу сторону ползет диверсионная группа. Я открыл огонь на поражение, противник был уничтожен. Вечером со стороны ВФУ начался сильнейший обстрел из минометов и крупнокалиберных пулеметов. Украинцы предприняли попытку занять нашу позицию, мы отбивали атаки. Во время боя в плечо мне попала пуля от пулемета «Утес» — такая пуля пробивает броню танка. Разорвалась в теле. Помню, сказал: «Я всё!» И отключился.
Пришел в себя, когда снова били минометы. Ребята наложили мне жгут, перетянули артерию. Очень сушило горло, пахло кровью, этот запах до сих пор меня преследует. Возможности вынести меня не было четыре часа — всё рвалось вокруг. Вытягивать стали после полуночи, а это сложно — 1,5 км нужно волочь на носилках по открытой местности под огнем на виду у противника. Ребята отстреливались, занимая круговую оборону, одного из бойцов контузило. Ближе к рассвету меня дотащили до своих, а оттуда отправили в Новоазовскую больницу.
Последующие четыре дня почти не помню. Врачи давали 20%, что выживу. На 10 минут в реанимации у меня остановилось сердце — организм не выдержал. Раненая рука почернела. Позже, во время рентгена, выяснилось, что в теле находятся 48 осколков, извлечь их невозможно. Поражены печень, почки, легкие. Из Новоазовска меня привезли в Донецк, сделали четыре операции. Руку ампутировали.
Самым сложным оказалось смириться с потерей руки. Лежишь и плачешь — калека, неполноценный, как выйти на улицу, стыдно, смотреть будут все! Вытащила из этого состояния жена, которая утешала, поддерживала: «Переживем!» Без нее бы всё это плохо закончилось. Думаю, она и выпросила меня у Бога своими молитвами.
Сейчас я вернулся на юг, домой. Несмотря на больничный, продолжаю служить, прихожу в часть. После выписки получил офицерское звание — лейтенанта. Награжден медалью «За боевые заслуги».
«Как умеем»
Лилия Радионова, организатор первого медицинского отряда ДНР, действующий медик:
— Важно говорить о раненых ребятах. Число их растет. Вот несколько примеров последнего времени только среди моих знакомых: в мальчишку попал снайпер, пробил позвонки в шее, разрыв спинного мозга. 53-летний житель Макеевки, прошедший Афганистан, получил тяжелое ранение живота. А сколько контуженных…
Лилия Радионова у одного из раненых бойцов в больнице Донецка
К сожалению, многие остаются одни — близких нет, родные далеко — на той же Украине. Выживать приходится на пенсию по инвалидности, снимать жилье, очень тяжело. Считаю, у нас всё должно быть для этих ребят — социальная помощь, переобучение, санатории. Пока этого нет.
Отдельная тема — психологическая поддержка. Она должна производиться тут же, у больничной койки, сразу после ранения. Эту поддержку я бы поставила на первое место! В ее отсутствие остается только нам, сослуживцам, каким-то образом вселять в этих ребят желание бороться и жить дальше. А мы это делаем как умеем.
