Лишь бы только были яйца: хардкор в коротких штанишках
Уличные драки, разговоры с Богом, яростный драйв, буги-вуги с волынками, туманные пассажи и много ценных сведений мелким шрифтом. Примерно так в двух словах можно описать новую биографическую книгу, посвященную легендарной австралийской рок-группе AC/DC. Критик Лидия Маслова внимательно прочитала ее и вынесла свое суждение — специально для «Известий».
Мик Уолл
AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла [пер. с англ. К. Кушнер].
Москва: Эксмо, 2019. — 432 с.
Основавшие в 1973 году австралийскую рок-группу AC/DC суровые шотландские братья Малькольм и Ангус Янги немного оттеснены на 2-е и 3-е места пьедестала в новой биографии группы, написанной британским журналистом Миком Уоллом.
А на первом месте красуется главный, по сути, герой книги, самый харизматичный и артистичный из всех вокалистов группы, «молния посередине AC и DC», гениальный фронтмен Бон Скотт — проклятый поэт, беспечный ездок, любимец женщин, алкоголик, не боявшийся смешивать спиртное с любыми другими веществами и во многом благодаря этому к 33 годам реализовавший свое кредо, высказанное в одном из интервью: «Нью-йоркское издание Punk спросило Бона о смысле жизни. В ответ он пожал плечами: «Жизнь должна быть настолько крутой и настолько короткой, насколько это возможно»».
В прологе и эпилоге книги Бон Скотт разговаривает с Богом, причем явно с позиции превосходства, а мудрый Бог даже как бы немного стелется перед великим музыкантом. Звучат эти вставки довольно патетически («Для меня это всё, не так ли? Конец истории?» — «О, Бон, — сочувственно сказал Бог. — Для вас история только начинается. Вот увидите».), однако никакого дополнительного света на личность героя не проливают и большой литературно-художественной ценности не представляют — вполне достаточно было бы сдержанного, в меру душевного финала, где упоминается женщина из Тасмании по имени Рози, которая очень гордится, что вдохновила музыкантов на композицию Whole Lotta Rosie.
Бон Скотт
Воображаемые диалоги со Всевышним выглядят тем более нелепо, что религиозные мотивы в творчестве AC/DC сводятся, как и у большинства их забубенных коллег-рокеров, к тому, что ад им нипочем и «сейчас мы сбацаем так, что чертям тошно станет». В духе этого отчаянного наплевательства на ожидающие героев адские сковородки название книги позаимствовано у песни Hell Ain’t No Bad Place to Be с одного из лучших альбомов группы Let There Be Rock. Правда, в 1983 году уже выходила книга с точно таким же названием другого автора, но до советского читателя она по понятным причинам не дошла, а нынешнюю русские издатели предлагают называть «В аду мне нравится больше». Хотя непонятно, почему бы не перевести короче, точнее и энергичнее — «В аду неплохо»?
В первой главе книги с адом сравнивается Кранхилл, район Глазго, где родились и сформировались как бесстрашные уличные бойцы братья Янг, особенно младшие, Малькольм и Ангус, превосходившие в драчливости старшего, Джорджа, который первый стал известным музыкантом и в дальнейшем постоянно участвовал в творчестве и делах группы AC/DC в качестве «серого кардинала», как называет его Мик Уолл. Сравнительно неброско в целом выглядит и Малькольм Янг, более хорошенький внешне, но вскоре уступивший неказистому младшему брату в виртуозности игры на гитаре.
Впрочем, в книге представлено и мнение, что Малькольм на самом деле владел большим количеством гитарных техник, чем стремительный Ангус, превращавшийся на сцене в ураган. Так или иначе с первых страниц вырисовывается общая для всех Янгов фамильная черта — железные яйца, диктующие четкую линию поведения: драться со всеми и никогда не говорить, что чего-то не можешь. Тема «яиц» проходит сквозь всю книгу как одна из важнейших, и не только для мужчины: текст песни She’s Got Balls Бон Скотт написал как знак глубочайшего уважения к бывшей жене, после очередной его автокатастрофы понявшей, что больше она такого чумового спутника не выдержит.
Русский перевод книги вышел в издательстве «Бомбора» (оно же Эксмо Non-fiction), уже подарившем нам причудливый комикс о Дэвиде Боуи и тоненькую брошюрку о Depeche Mode, где о легендарной группе сообщается примерно фактов пять, а остальное занято специфическими рисунками сильно на любителя. Книга об AC/DC, наоборот, иллюстраций не содержит вообще, зато в ней много ценных сведений мелким шрифтом.
Помимо длинных и порой утомительных описаний постоянно меняющихся кадровых раскладов в различных рок-группах есть и толковые показания свидетелей. Например, Малькольм Доум, «ныне один из самых известных британских рок-журналистов и вещателей» (Каких еще «вещателей», хочется спросить у переводчика. Чревовещателей или может быть, тогда уж «вещунов»?), хорошо обрисовывает суть отношений в группе и манеру братьев Янг держать дистанцию: «Они всегда были очень осторожны, как будто думали: «Если нас узнает кто-то слишком хорошо, он в конце концов нас предаст». <…> Они не были бандой, как, например, Gun’s N Roses, когда они впервые приехали в Лондон. Просто пять человек, которых связывало то, что они были против всего мира. Это были Ангус и Малькольм, потом Бон, а затем — ударник. Они не были по-настоящему близки, пусть даже жили в одном доме. Они не были похожи на «лучших друзей».
Один из любопытных сквозных мотивов книги — неприязнь AC/DC к панкам и желание отмежеваться от панк-рока. При этом в глазах американского потребителя, которого австралийцы долго не могли завоевать из-за слишком жесткой манеры исполнения, они в конце концов вписались в смежную с панком нишу. Да и в Лондоне поначалу диджеи объявляют австралийских гастролеров как Antipodean Punk Extravaganza. Однако на первый вышедший в Великобритании альбом лондонская пресса реагирует более точным определением: «Это австралийские молодые буги-вуги… с волынками!»
Читатель, желающий получить от специалиста Мика Уолла профессиональные, но доходчивые разъяснения, в чем же, собственно, стилистическая специфика AC/DC и, в частности, их отличие от панка, остается не совсем удовлетворенным. В том числе и потому, что вынужден продираться через неуклюжий перевод: «…Школьная форма Ангуса Янга, и короткие волосы, и характерный вокал Бона Скотта были слишком далеки от того, за что любили Роберта Планта, или Рода Стюарта, или панков-прародителей, таких как Pistols и The Clash. Но ранние хиты последних, которые они исполняли, позволили им сбежать через чистый панк и изменить впечатление от «старых пукающих музыкантов», таких как Zeppelin и Rolling Stones».
Ангус и Малькольм Янги, середина 1990-х годов
Подобные туманные пассажи встречаются в книге сплошь и рядом, хотя время как следует отредактировать перевод в общем-то было: лондонское издание книги вышло еще в 2012-м. Однако прошедших лет не хватило даже на то, чтобы привести к единообразию некоторые имена собственные. В выходных данных указаны три корректора, но, похоже, они работали независимо друг от друга, каждый со своими представлениями о происходящем. Так, чуть не угробившая Бона Скотта подружка-героинщица Джуди вдруг непринужденно превращается в Джули, на 76-й странице Ангуса Янга сравнивают с Питером Пэном, а на 89-й встречаем уже «Питера Пена», на этот раз применительно к Бону Скотту.
Когда читатели уже привыкли, что знаменитый музыкальный журналист Йен «Молли» Мелдрам — это мужчина, к середине книге он меняет не только букву в фамилии, но даже пол, видимо, от стресса — в разгар новогоднего концерта AC/DC в Аделаиде отключается электричество, и разъяренные пьяные фанаты начинают громить сцену: «К счастью, Молли Мелдрум была там, и именно она предложила Бону взять волынку и попытаться отвлечь публику, пока всё снова не успокоится и не включится электричество».
Некоторая «гендерная флюидность» периодически проявляется и у других персонажей книги, например последняя пассия Бона Скотта «утверждала, что «подружилась» с Ронни Вуд из Rolling Stones». То ли переводчик не знает, как склоняются в русском мужские имена собственные, то ли пребывает в уверенности, что Ронни Вуд — какая-то очередная «баба с яйцами».
