9 ноября в Германии будет широко отмечаться 30-летняя годовщина падения Берлинской стены — одного из ключевых событий новейшей истории. Стена не только физически разделяла надвое одну из крупнейших европейских столиц и служила материальным воплощением послевоенной судьбы одной из ведущих держав, но и была символом целой мировой эпохи — эпохи холодной войны.
Почему именно падение Берлинской стены стало таким значимым символом глобальных перемен? Ведь в международных отношениях, отмеченных прежде всего противостоянием двух сверхдержав — США и СССР — и возглавляемых ими военно-политических блоков, уже задолго до этого намечались существенные перемены. Они появились с началом «перестройки» в Советском Союзе и особенно после введения в действие в 1987 году новой внешнеполитической доктрины М.С. Горбачева, известной как «новое мышление» и предполагавшей курс на смягчение международной политики. В том же году между СССР и США был подписан важнейший договор о сокращении вооружений, началась кампания «национального примирения» в Афганистане, что привело к значительному снижению международной напряженности и в конечном счете — к выводу советских войск из страны, начавшемуся в 1988 году.
Внутри социалистического лагеря на фоне политических реформ и одновременно экономического кризиса в СССР шел процесс эрозии коммунистических режимов, которые оказались более жесткими и инертными, чем советский. Москва неоднократно призывала лидеров ГДР и других стран Варшавского договора к смягчению политического и экономического курса, но эти призывы не были услышаны, что в 1988–1989 годах привело к массовым антиправительственным выступлениям в Болгарии, Венгрии, ГДР, Польше, Румынии и Чехословакии. В ряде случаев они закончились «бархатными революциями».
Падение Берлинской стены стало переломным моментом в этой сложной исторической ситуации. Это событие дало старт воссоединению двух немецких государств, произошедшему через год. Оно ускорило вывод из ГДР самого крупного контингента советских войск, когда-либо находившегося в странах восточного блока. Оно в моральном отношении приблизило официальное завершение холодной войны и роспуск Организации Варшавского договора. Горькая ирония истории заключается также в том, что этот благотворный акт разрушения, который привел к объединению одной страны — Германии, спустя два с небольшим года откликнулся распадом другой — Советского Союза.
Однако лишь с сегодняшней точки зрения всё выглядит так, будто все эти — и положительные, и отрицательные — исторические перемены были предначертаны судьбой. Для современников неизбежность изменений была далеко не так очевидна. Да и хроника внешне- и внутриполитических событий говорит о том, что всё могло произойти по-другому.
Общественные недовольства по обе стороны стены были связаны со слишком жесткой миграционной политикой руководства ГДР. Либерализация политической системы в соседней Венгрии в 1988–1989 годах привела к тому, что в мае 1989 года страна открыла границу с капиталистической Австрией. А в августе случился массовый переход границы гражданами ГДР, отдыхавшими в Венгерской республике. Это привело к жестким попыткам со стороны немецких властей перекрыть поток туристов в Венгрию.
В ГДР начинаются серьезные народные волнения, манифестанты добиваются прав на свободу передвижений, в частности облегчения визового режима с ФРГ, граница с которой, как известно, разделяла многие семьи. Тысячи граждан Восточной Германии, пытаясь добиться выезда на Запад, начинают осаждать дипломатические представительства ФРГ в Праге и Варшаве.
Но реформы запаздывают, правительство объявляет об упрощении визовых процедур только 9 ноября, и в этот же день граждане ГДР, ожидавшие получения западногерманских виз, собираются у стены. Пограничники, еще не знающие о новых правилах пересечения границы, пытаются оттеснить толпу. Им это не удается, и под натиском собравшихся они открывают проходы, в которые устремляются тысячи людей. А кое-где протестующие самостоятельно открывают пограничные барьеры и перебираются через стену. По ту сторону их поддерживают жители Западного Берлина. Начинается праздник воссоединения, а затем и разрушение стены. А ведь желанные визы могли быть выданы уже 10 ноября!
Стремительно развивающиеся события приводят к смене правительства, в ГДР вводится многопартийная система, проводятся парламентские выборы, в ходе которых в марте 1990 года к власти, как и в ФРГ, приходят христианские демократы, ставящие целью скорейшее объединение Германии.
Этот эпизод показывает, что нечуткость к запросам общества, отсутствие гибкости и самодовлеющий консерватизм нередко не тормозят, а ускоряют изменения. Хотя, разумеется, нельзя отрицать и низовой, демократический характер случившейся перемены. Падение Берлинской стены — еще и символ возрождения общества после долгих десятилетий запретов и репрессий.
С другой стороны, нехватка политического реализма может заключаться и в избыточной уступчивости. После демонтажа стены и в ходе объединения ГДР и ФРГ живо обсуждалась геополитическая позиция объединенной Германии, от которой зависела будущая международная ситуация в Центральной и Восточной Европе. Вопрос о ее членстве в НАТО и сохранении контингента западных войск на ее территории, к сожалению, фактически даже не был поставлен — притом что СССР, США, Франция и Великобритания участвовали в переговорах о процессе слияния государств.
В результате было принято асимметричное решение о выводе только советских войск из Германии и вступлении страны в Северо-Атлантический альянс, которое, способствуя нормализации ситуации здесь и сейчас, в долгосрочной перспективе делало международную обстановку не менее, а более проблематичной, провоцируя расширение НАТО на восток и дополнительно ослабляя позиции СССР, а впоследствии и России.
Автор — доктор исторических наук, ректор РГГУ
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
