Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Армия
Силы ПВО уничтожили 15 дронов ВСУ над тремя регионами России
Мир
Уиткофф сообщил об обсуждении США и РФ возможных договоренностей по Черному морю
Мир
Финляндия отказалась экспортировать яйца в США
Мир
Мантуров заявил об ожидаемом увеличении поставок сельхозпродукции из РФ в Катар
Мир
Латвия приостановила работу единственного КПП с Белоруссией
Экономика
В ЦБ поддержали введение биометрии при выдаче микрозаймов онлайн
Мир
Уиткофф отметил сокращение дистанции в переговорах РФ и США по Украине
Общество
Синоптики спрогнозировали похолодание и гололедицу в Москве 17 марта
Мир
Землетрясение магнитудой 5,1 зафиксировали в Эфиопии
Общество
Синоптик не исключил возврата холодов в конце марта – начале апреля
Экономика
Льготное лизинговое финансирование расширят на легкую промышленность
Спорт
Россиянка Мирра Андреева победила в финале турнира WTA в Индиан-Уэллсе
Армия
Средства ПВО уничтожили шесть беспилотников ВСУ над тремя регионами РФ
Мир
Медведев сравнил отправку военных НАТО на Украину с началом конфликта с альянсом
Армия
Военные РФ рассказали об уничтожении техники ВСУ системами «Торнадо-С»
Экономика
В РФ выявили более 800 тыс. нелегально занятых работников в 2024 году
Мир
Захарова связала желание Британии украсть активы РФ с тягой к пиратству

Дом Островского

Народный артист России Борис Клюев — о том, как театральное здание стало отечеством
0
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

Зданию Малого театра исполнилось 195 лет. С одной стороны, сумасшедшие цифры, с другой... Ну что для истории и искусства какие-то два века? Около 50 лет я неразрывно связан с этим домом. Мне есть что вспомнить. Это будет не столько объективная история Малого театра, сколько моя личная. А раз она будет субъективна, то пусть так и называется: «Мой Малый театр».

В далеком октябре 1824 года архитектор Осип Бове закончил перестройку дома купца Василия Варгина, и московская труппа Императорского театра впервые вышла на сцену обновленного здания. Сначала прозвучала увертюра композитора Алексея Верстовского, а после было сыграно представление-балет «Лилия Нарбонская, или Обет рыцаря» сочинения князя Александра Шаховского и балетмейстера Шарля Дидло. Так началась история взлетов и падений Малого театра, а моя началась в 1969 году, когда я окончил Театральное училище имени Щепкина.

Есть у Федерико Феллини знаменитый фильм «Амаркорд», что означает «Я помню». Режиссер вспоминает свое детство, юношеские впечатления, ту самую прекрасную пору, о который мы все чаще задумываемся в зрелом возрасте. С любовью перебираем воспоминания, иногда с теплотой, а порой с горечью рассуждаем о том или ином выборе, не перестаем удивляться своей наивности и максимализму... Наверное, мне трудно быть объективным еще и потому, что ничего другого, кроме Малого театра, я не знаю. Нигде в других театрах не служил.

Будучи студентом, проходил практику в Малом, видел великих актеров, был счастлив, когда меня взяли в труппу. Тогда я еще не до конца понимал, как мне повезло. Мне хотелось чего-то нового, я мечтал работать в Театре имени Моссовета, где тогда царил Юрий Завадский. Там был интересный репертуар, очень красивые актеры, и мне хотелось быть среди них. Я туда показывался, и вроде меня брали. Но потом умные люди сказали: «Ты что, дурак? Иди в Малый — это же Императорский театр!»

Очень хорошо помню, когда повесили приказ о распределении ролей. Это была одна из первых моих крупных работ — в спектакле «Так и будет» Константина Симонова. Вокруг доски собралась толпа. Переглядываются, возмущаются: «Вы посмотрите, еще кого-то в театр взяли. Какой-то Клюев!» Я не сдержался и сказал: «Вообще-то Клюев — это я!» Тогда толпа развернулась, посмотрела на меня сверху вниз, и кто-то выдал знаменитое: «Ну посмотрим, посмотрим». Это философское выражение очень долго шло со мной по жизни.

Молодости свойственно нахальство. Мне казалось, что сейчас-то я покажу старикам, как надо играть! А эти старики, на минуточку, были Михаил Жаров, Елена Шатрова, Нелли Корниенко, Роман Филиппов и многие другие. А потом вдруг увидел: Михаил Иванович говорил реплику, и зал тут же реагировал. Я произносил слова — в ответ тишина. Честно сказать, очень расстроился. Долго думал: в чем дело, где ошибся? Пытался разговаривать со стариками — уходили от ответа, говорили, работать надо.

Признаюсь, первое время было тяжело, были и провалы, и проходные спектакли, что вполне нормально. Очень многое делали журналисты, создавая прекрасные мифы. Когда Иннокентий Смоктуновский переехал в Москву и играл Иванова, то в одном издании вышла огромная хвалебная статья с подробным анализом, оценкой каждого его шага, взгляда, жеста. Из Минска приехала мать одного из наших актеров специально посмотреть этот спектакль, а после изрекла: «Все-таки статья была интереснее». Нужно было прожить и такие периоды.

Важно, что Малый театр — дом Островского. Помню, когда в 1990-е начался хаос и рухнуло наше искусство, Василий Лановой сказал: «Хорошо Малому театру: у них есть Островский». Учиться нужно на классике. Замечательно, когда ты молод, полон сил, готов танцевать, прыгать, экспериментировать. Но когда лет через 20 видишь, как твои коллеги ходят в простынях в подвальном помещении и находят в этом какую-то эстетику, я вдруг начинаю бояться за этих людей. И, к сожалению, практика показывает, что ничего потом не получается. Они так и не вырастают в больших артистов.

Никогда не забуду, как в молодости Михаил Царев сказал мне: «Если мужчина не сыграл ничего интересного до 40 лет, то, скорее всего, так и не сыграет. У женщины срок и того меньше — до 30. Но ей легче, в нее может влюбиться режиссер, и тогда может что-то получиться». Практика показывает, что да, получается.

Нужно отдать должное нашему художественному руководителю Юрию Соломину, который не потерял традиции — мы по-прежнему ставим классику. Никогда на сцене Малого театра вы не услышите мат, не увидите оголенного тела. Когда-то давно я попал на спектакль немецкого театра, где играл знаменитый актер, уже сильно пожилой. Впереди меня сидела мама с мальчиком. В какой-то момент актер стал раздеваться: снял рубашку, потом штаны. Когда он разделся догола, это представляло не очень эстетическое зрелище. Но больше всего потряс мальчик, сказавший: «Мама, а что это?» Мама не нашлась, что ответить, обещала объяснить дома.

Сегодня, к сожалению, того здания, которое было построено купцом Варгиным, уже нет, но мы всё равно в новом-старом здании постарались сохранить всё, как было. Малый театр стал моей религией, моим отечеством, моим домом. Хотя последнее утверждение отчасти спорно. Театр — это все-таки рабочее место. Ты никогда не сможешь чувствовать себя здесь полностью дома. В любой момент может случиться ситуация, которая всё изменит. Помню, у меня был приступ, меня забрали в больницу и сделали операцию. А когда вернулся, то увидел, что на мои роли ввели других артистов...

Очень хорошо помню последний ремонт в Малом театре. Однажды пришел, открыл входную дверь и увидел, что в полу огромная яма глубиной метров пять, фундамент виден. Посмотрел на это и заплакал. Понял, что здесь будет уже другой театр, не тот, в котором я прожил долгую жизнь. После ремонта мы переехали в обновленное здание, я пришел в гримерку, стал обживать ее. Но тот момент, когда стоял перед ямой, не забуду никогда. Наверное, такое острое чувство может вызывать только что-то очень родное и близкое...

Автор — народный артист России, руководитель мастерской в Театральном институте им. М. Щепкина

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте также
Прямой эфир