Душа болит: почему в России нет закона о психологической помощи
По данным последнего опроса ВЦИОМа, только 10% россиян готовы обратиться к психологу при стрессе и только 5% — при семейных проблемах. В России поиск хороших специалистов осложняется тем, что их деятельность не урегулирована законодательно. Психологом, по сути, может назваться кто угодно. К Всемирному дню психического здоровья, отмечаемому 10 октября, «Известия» вместе с экспертами разбирались, почему нужный закон не могут принять уже около 30 лет.
Трудности коммуникации
Закон о психологической помощи разрабатывается с 1990-х годов. С одной стороны, это повод для широкой дискуссии, требующей участия большого числа экспертов по разным направлениям. С другой — именно нескончаемый спор и тормозит принятие документа. Даже сами психологи не могут договориться друг с другом.
Адвокат, психолог и преподаватель НИУ ВШЭ Дарья Кристаль в беседе с «Известиями» отмечает, что сообщество психологов в стране очень разрозненно, а представители разных школ и направлений порой относятся друг к другу неприязненно или скептически. «Это ослабляет волю, которая нужна для того, чтобы закон был наконец принят», — сказала эксперт.
По словам депутата Госдумы (фракция «Единая Россия»), заместителя председателя комитета по охране здоровья, психиатра Николая Говорина, закон должен быть базисом и для прикладных сфер. По идее, в нем необходимо урегулировать и образование специалистов, и психологические основы медицинской помощи, и поддержку определенных категорий людей, например переживших инфаркт миокарда или тяжелое происшествие, и другие области психологии.
В этом отношении закон лежит на стыке нескольких дисциплин — это затрудняет в том числе работу над ним в парламенте. «Кто должен инициировать? У нас есть комитет по охране здоровья, мы занимаемся медицинскими вопросами, но затрагиваем и психиатрию. А из нее вытекают вопросы психологической подготовки, психотерапевтической помощи и так далее. Но существует, к примеру, и комитет по образованию, и ему, может быть, даже ближе вопрос подготовки психологов. В целом я бы сказал: у семи нянек дитя без глазу», — пояснил он «Известиям».
По мнению Кристаль, проблема еще и в том, что законопроект сейчас разрабатывается недостаточно компетентными в необходимых областях людьми. Документ, отметила она, обсуждают в основном психологи, которые мало разбираются в адвокатской и судебной практике.
«Одно дело — быть психологом, другое — юристом и совсем третье — юристом, который применяет закон. Не пишет и рассуждает, а именно применяет. В данном случае документ должен иметь практическое действие, а не быть сферическим конем в вакууме. Его нужно принимать, понимая правовую реальность. Необходима некая группа юристов, которые будут обсуждать законопроект вместе с психологами», — сказала Кристаль.
Есть другие законы
Сейчас в России законодательно упорядочена только деятельность психиатров. Она регулируется федеральным законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», принятом в 1992 году. Этот же документ применяют к психотерапевтам. Сегодня официальный психотерапевт в России — это всегда врач. Он должен соответствовать требованиям, предъявляемым медикам, и иметь лицензию.
Но не всегда клиенты психотерапевтов страдают от расстройств и нуждаются в лечении. В этом смысле российская практика отличается от западной. В США и Европе психотерапевт — отдельная немедицинская или не всегда медицинская профессия. В России нередко оказывается, что у психотерапевта нет официального статуса, а у врача-психиатра — нужных навыков.
К тому же даже профессионалы не могут решить, чем психотерапевт отличается от психолога. «Сложно определить, где заканчиваются границы психологического консультирования и начинается психотерапия. На мой взгляд, этой границы вообще не существует», — рассказал заведующий городским психотерапевтическим центром Санкт-Петербурга, член координационного совета Российской психотерапевтической ассоциации (РПА) Алексей Демьяненко.
Психотерапевты сейчас разрабатывают свой законопроект. По мнению Дарьи Кристаль, это только всё осложнит. «Должно быть что-то одно, на мой взгляд. Судам будет очень трудно понимать, какую норму применять в том или ином случае», — отметила она.
Кристаль добавила, что острой нужды в законе о психологической помощи сейчас нет. «Эта сфера достаточно урегулирована. Есть закон о защите прав потребителей. Психолог оказывает услугу. Доказать, что он оказал ее некачественно, поможет эксперт и профессиональное сообщество, в которой он состоит. Этого достаточно», — подчеркнула эксперт.
Другое дело, что защищать иногда нужно не только клиента, но и самого психолога. Кристаль отметила, что в данном случае обе стороны оказываются в равной степени уязвимы: «Слышала историю: пациент во время сессии с психологом, к которому ходит уже год, попытался вскрыть вены. Как обезопасить психолога от подобного? Все наши попытки защитить ту или иную сторону на 100% ни к чему не приведут».
Свидетельский иммунитет
Несмотря на то что многие аспекты работы психологов регулируются существующими законами и подзаконными актами, многие вопросы всё же остаются вне правового поля. Один из самых важных — свидетельский иммунитет психологов. Сейчас в России специалист не может отказаться от дачи показаний против клиента и раскрытия информации, полученной во время сессий. Но таким правом наделены, к примеру, священнослужители: тайна исповеди признается законодательно.
Пока невозможно определить даже примерные сроки принятия закона о психологической деятельности. В целом всё будет зависеть от профессионального сообщества. Сейчас далеко не всегда можно говорить даже о взаимном уважении в среде специалистов. Психотерапевты нередко скептически относятся к психоаналитикам, а психоаналитики иронизируют над последователями теорий гештальтизма и НЛП. Клиенту пока остается только внимательнее выбирать психолога, не рассчитывая на защиту закона, а психологу — надеяться на здравый смысл судей, если с клиентом что-то случится не по его вине.
