«Они допускают применение ядерного оружия»
У Москвы до сих пор нет понимания — готов ли Вашингтон продлевать Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-III), который истекает в 2021 году. Об этом в интервью «Известиям» заявил заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков. Он рассказал о договоренностях Владимира Путина и Дональда Трампа в Осаке и о шансах урегулировать кризисы вокруг Ирана и Венесуэлы. Дипломат также объяснил, почему Россия отказалась от предложения американцев частично восстановить дипсобственность.
Движение вперед
— Владимир Путин и Дональд Трамп позитивно оценили переговоры в Осаке. Появилась ли по итогам этой беседы какая-та конкретика, над которой в ближайшее время может начаться совместная работа?
— Внутренняя обстановка в США с точки зрения восприятия их политиками России не имеет признаков существенного улучшения. Антироссийски настроенные деятели в конгрессе продолжают генерировать различные инициативы и требовать разного рода шагов от исполнительной власти, которые затрудняли бы улучшение атмосферы между Москвой и Вашингтоном. Видимо, это будет продолжаться. Тем более США уже вступили в предвыборную борьбу, и постоянное упоминание темы так называемого вмешательства России в предыдущие выборы дает основания предположить, что подрывные усилия продолжатся. Мы в такой обстановке работаем с американцами уже несколько лет и готовы к любым поворотам.
Сама встреча в Осаке была весьма позитивной и по тональности, и по содержанию. Лидеры отработали в прямом контакте практически всю повестку дня. Из направлений, где возможно некоторое движение вперед, я бы выделил стратегическую стабильность и контроль над вооружениями. Мы готовимся к предметному запуску такой работы в ближайшее время.
Второе направление — торгово-экономическое. Видимо, в Вашингтоне вызревает понимание, что ситуация, когда товарооборот между двумя странами в прошлом году не превысил $25 млрд, ненормальна — потенциал гораздо выше. Конечно, санкции мешают, но к ним всё не сводится. Показательно участие очень представительной американской делегации в ПМЭФ. Бизнесмены из США не понаслышке в курсе того, что в России возможности для продуктивной работы есть, европейские и азиатские фирмы, которые здесь обосновались давно, имеют значительный интерес к расширению форм сотрудничества с нашими компаниями и к увеличению инвестиций в экономику РФ. Американцам нужно наверстывать упущенное, чтобы не отстать от конкурентов. Я думаю, роль правительств заключается в том, чтобы помогать, по крайней мере не осложнять дальше этот процесс.
Если случится чудо
— Вы сказали, что одна из основных тем — безопасность. ДРСМД, судя по всему, уже перевернутая страница истории. То есть речь идет о будущем СНВ-III (ДСНВ)? Хватит ли технически времени для продления договора, учитывая, что он истекает в 2021 году?
— Тему ДРСМД наши натовские коллеги не снимают с повестки дня, представляя дело так, будто Россия всё еще может осуществить некие шаги, позволяющие сохранить договор. Это не более чем пропагандистский прием, трюк, который предназначен для искусственного возложения ответственности на нас за крах ДРСМД. После того как США запустили процедуру выхода из документа, которая закончится 2 августа, никаких перспектив повернуть это вспять я не вижу.
Если случится чудо и американцы проявят готовность, во-первых, предметно подойти к претензиям, которые мы много лет выдвигали по части недолжного выполнения ими договора, во-вторых, обсудить профессионально и конкретно еще раз ситуацию с ракетой 9М729, тогда возможны какие-то изменения. Но признаков этого в позиции США, да и остальных союзников этой страны по НАТО мы не видим. ДРСМД, видимо, уйдет в прошлое в начале августа.
При этом всё острее стоит вопрос с ДСНВ. Мы выступаем за его продление, но этому должно предшествовать решение известной проблемы с искусственным выведением из засчета по договору американцами значительной части своих стратегических носителей. Технически и организационно вопрос тоже сложный, потому что в системе координат, в которой мы работаем, решение о продлении потребует среди прочего проведения определенных процедур в Федеральном собрании. При максимально оперативном прохождении такого рода темы через наш парламент всё равно речь идет о неделях, если не о месяцах, поэтому определяться с будущим ДСНВ нужно раньше.
Мы пока даже не имеем примерного представления, готовы ли США в принципе продлевать договор. Будем ждать от американцев сигнала и стимулировать их к тому, чтобы они определялись скорее. Тем более что в США уже началась избирательная кампания, и по мере приближения выборов такого рода вопросы, как показывает практика, в Вашингтоне решаются с нарастающими трудностями. В какой-то момент их просто отложат на период после выборов.
— В прошлом году Россия предлагала американцам выпустить декларацию о недопущении ядерной войны, как это сделали в свое время США и СССР, но Вашингтон почему-то не стал этого делать. Есть смысл пытаться снова?
— США формально не отказались от возможности подобного рода согласованного заявления. Они просто не реагируют на наши предложения. Может быть, это связано с внутренним процессом согласования. Я надеюсь, что резкого драматического изменения к худшему в позиции США не произошло и что подобная пауза не связана с сомнениями американцев в правомерности ключевого для советско-американского заявления на эту тему положения, что в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана. Если Вашингтон в этом не уверен, тогда дело гораздо хуже, чем мы можем себе представить.
— То есть в нынешнем восприятии Вашингтона в ядерной войне может быть победитель?
— Или по крайней мере они допускают применение ядерного оружия в том или ином конфликте. Признаков того, что в этом направлении идет эволюция военной и военно-политической мысли в США, немало. Это и довольно тревожные изменения в доктринальных документах, где всё больше свидетельств того, что американцы движутся по пути понижения порога применения ядерного оружия. Это и запущенные работы по созданию новых боевых блоков, в том числе пониженной мощности. Это и размывание грани между обычным и ядерным конфликтом.
Обмен ядерными ударами при всех прежних администрациях, по крайней мере в период после известных советско-американских договоренностей, рассматривался как сугубо гипотетический сценарий. У нас, однако, нет уверенности, что нынешняя администрация США продолжает эту линию. Американцы должны конкретизировать свои подходы, трезво и ответственно подойти к нашему предложению. Мир ждет такого согласованного сигнала из Москвы и Вашингтона. Слишком много недомолвок, разночтений, спекуляций и интерпретаций. В военно-ядерной сфере этому нет места.
— А консультации для предотвращения инцидентов в киберпространстве с американцами планируются?
— Надеюсь, что в контексте обсуждения проблем стратегической стабильности тема информационно-коммуникационных технологий и их влияния на общую обстановку будет подниматься. Что касается нескончаемого сюжета вокруг доклада Мюллера — якобы российского хакерства: с одной стороны утверждается, что сговора не было, с другой — были взломы. Здесь американцы категорически уходят от любого разговора профессионалов, что вызывает сожаление, потому что мы к такому обсуждению готовы.
Интенсивная терапия
— Складывается впечатление, что при Дональде Трампе американцы взяли за правило тактику максимального взвинчивания ситуации, как это было, например, с КНДР, чтобы потом перейти к переговорам. Сейчас накаляется обстановка вокруг Ирана и «ядерной сделки». Москва видит какие-то шансы сохранить СВПД и не допустить выхода ситуации из-под контроля?
— Я бы не делал универсальных обобщений. Много рассуждений в среде политологов о том, что Вашингтон применяет тактику резкого нажима и осознанного обострения, а потом происходит некий отскок. Якобы всплеск напряженности позволяет размягчить позицию соперника до такой степени, что в итоге договоренности будут более благоприятными с точки зрения американских интересов, чем без предваряющей политико-психологической артподготовки.
Однако каждый случай уникален. Международные факторы, влияющие на ту или иную ситуацию, различаются. Где-то американцам очень активно помогают их союзники, где-то роль оппонентов США ключевая.
В отношении СВПД договоренность находится в политической палате интенсивной терапии. И сказать, что после применения сильнодействующих средств — разного рода дипломатических капельниц и дефибрилляторов — мы пациента оттуда выпишем, я пока не взялся бы. Но по крайней мере ухудшения состояния тоже не наблюдается.
Нас тревожит, что политика максимального давления на Иран со стороны США, как это заявляется официально, будет продолжена. Беспокоят и попытки дальнейшего сколачивания антииранского фронта, в том числе в Персидском заливе. Хорошо, что у наших иранских коллег нервы крепкие, и я думаю, что они не склонны совершать ошибки. Однако очевидно, что страна не получила экономической отдачи от заключения этой договоренности, а в последнее время испытывает из-за американской политики санкций огромные трудности с сохранением в разумных объемах экспорта нефти и получением выручки.
Дональд Трамп выступает с речью в Белом доме, в которой объявляет о выходе из иранской ядерной сделки, Вашингтон, 8 мая 2018 года
Впрочем, здесь тоже есть определенные сдвиги к лучшему, в том числе долгожданный механизм платежей INSTEX всё-таки заработал, и мы рассчитываем, что без особых пауз получится его раскрыть для обслуживания сделок третьих стран, а не только государств Евросоюза. Есть ряд других конкретных вопросов, по которым идет работа специалистов в интересах того, чтобы СВПД сохранился.
Прошлогодний выход США из договоренности и последующие действия — беспрецедентный шаг, прямое нарушение резолюции 2231 Совета Безопасности ООН и нарушение ст. 25 Устава ООН. Мы раньше никогда не сталкивались с тем, чтобы одна из стран, которые заключали ту или иную договоренность, затем не просто дала задний ход, а осуществила настолько глубокую ревизию своей линии. В данном случае дело закончилось грубым нарушением Вашингтоном международного права.
— Есть версия, что действия США — пример недобросовестной конкуренции, а Иран хотят выдавить с рынка энергоресурсов.
— Если смотреть объем иранского нефтеэкспорта относительно общих объемов всех стран-экспортеров и мирового потребления нефти, он не настолько значительный, чтобы это было ключевым фактором. Дело не в том, что кто-то кого-то хочет вытеснить с рынка, а в том, что, используя методы экономической агрессии и принуждения, Вашингтон стремится кардинально изменить карту региона, добиться свертывания иранского присутствия и влияния в целом ряде точек.
Возможно, у США есть и более далеко идущие замыслы — это линия на максимальное давление на неугодные правительства, которая проводилась разными администрациями и привела к хаосу на Ближнем Востоке. В ряде стран мы до сих пор наблюдаем тяжелейшие последствия данного американского курса. История мало чему учит наших коллег в Вашингтоне, и они по-прежнему убеждены, что вправе диктовать свою волю другим государствам.
— В Венесуэле тоже неугодный США режим. Однако, если верить утечкам из Вашингтона, администрация резко снизила поддержку самопровозглашенного президента Хуана Гуайдо. Что помогло снять напряженность?
— Я не хотел бы смотреть на любую кризисную ситуацию одномерно — только с точки зрения того, что делает или не делает Вашингтон. Это ошибка, в том числе распространенная в наших СМИ, — слишком большая фокусировка на США. Это как система Птолемея, которая была опровергнута Коперником: не Солнце вокруг Земли движется, а Земля вокруг Солнца. В международных отношениях мы видим множественность факторов силы и влияния, реально наблюдаем эволюцию к многополярности, и представлять дело так, что все международные события на разных орбитах циркулируют вокруг единственного «центра притяжения» — США, неправильно.
Конечно, Вашингтон имеет большие возможности влиять на ситуацию в Венесуэле. Но ответственная линия законного правительства Николаса Мадуро, открытость к диалогу, контакты, которые прошли и, видимо, будут продолжены с оппозиционными силами, взаимодействие различных акторов, включая международную контактную группу и ее членов с другими игроками — такими как Россия, Китай, Турция, в совокупности позволяют надеяться, что более трезвый и взвешенный подход к урегулированию будет проникать и в американскую политику.
У нас есть ряд «красных линий», о которых мы заявили американцам. Среди них недопустимость вооруженного вмешательства, навязывания венесуэльскому народу модели, где результат контактов и политических обменов заранее предопределен.
Я думаю, что совместными усилиями со всеми здравомыслящими партнерами мы продвинемся в нужном направлении, но риски потенциального нового обострения я бы не недооценивал. Опыт подсказывает, что США в некоторых ситуациях не останавливаются ни перед чем, пренебрегая предупреждениями, даже элементарными приличиями, не говоря уже о собственных международно-правовых обязательствах.
Рейдерский захват
— Недавно экс-госсекретарь Рекс Тиллерсон заявил, что США якобы предлагали России частично восстановить дипсобственность, но на неприемлемых для Москвы условиях. Если это правда, то какие условия выдвигали американцы? Каковы перспективы урегулирования этого спора?
— К сожалению, в американском подходе сдвигов нет. Мы наталкиваемся на глухую стену неприятия очевидных аргументов, главный из которых — грубейшее нарушение не только принципа неприкосновенности объектов, защищенных дипиммунитетом, но и фундаментального для самих США принципа неприкосновенности частной собственности, в данном случае собственности другого государства.
Действительно, на определенном этапе с американской стороны звучали идеи в таком духе: «Вы можете вернуться туда, но пользование этой собственностью для вас будет крайне ограничено. Вы должны дать согласие на то, чтобы представители правительства США в любой момент туда могли заходить и проверять, что вы там делаете». Это как после рейдерского захвата сигаретного ларька его владельцу говорили бы: «Ты можешь периодически там появляться и, может быть, даже будешь торговать, но когда мы тебя попросим оттуда выйти, ты должен беспрекословно это выполнить. А уж что мы будем дальше делать, тебя не касается».
Посольство России в Вашингтоне
Такая постановка вопроса свидетельствует о полном отсутствии чувства реальности и осознанной попытке оскорбить. Мы без эмоций это дело решительно отвергли. Мы требуем безусловного, безоговорочного возврата нашей собственности.
Между тем мы неоднократно говорили: если бы Москва и Вашингтон нашли сейчас возможность начать движение к нормализации функционирования дипломатических представительств, это послало бы серьезный сигнал, который, думаю, был бы услышан в мире. Но главное, это стало бы первым реальным шагом если не к нормализации, то хотя бы к некоторому оздоровлению атмосферы наших отношений.
Близко к сердцу
— Каждые два года Россия отправляет американским властям запрос на экстрадицию Константина Ярошенко. Обычно их не удовлетворяют. Вообще каковы шансы россиянина досрочно покинуть США и вернуться домой?
— Правовая база передачи осужденного по абсолютно надуманным, притянутым за уши, злонамеренным обвинениям Константина Ярошенко есть, и она бесспорна. Это конвенция 1983 года, которая была заключена странами, входящими в Совет Европы, но она открыта для третьих стран. США тоже являются стороной данной конвенции о передаче осужденных лиц для отбывания наказания в стране гражданства. Мы предлагали американцам воспользоваться этим инструментом и неоднократно подтверждали им готовность рассмотреть вариант с передачей США из России осужденных здесь по различным статьям некоторых американцев. Такие «сидельцы» есть. США не хотят этого делать, они, по сути, держат Константина в заложниках своей так называемой правоохранительной системы.
Константин Ярошенко
Я не буду называть фамилии, но незадолго до ухода предыдущей администрации США один из ее высокопоставленных сотрудников в закрытой беседе произнес очень характерную фразу. Просто было сказано: «Ярошенко сидел и будет сидеть». Мы категорически не можем это принять, тем более что мы знаем, какие у Константина проблемы со здоровьем, как тяжело это всё воспринимается в семье — там были трагические повороты. Я это воспринимаю очень близко к сердцу. Мы энергичнейшим образом будем продолжать этим заниматься.
Здесь очень многое зависит от политической воли в Вашингтоне. Там должны понимать, что реакция американских роботов-людей, которым чужды соображения гуманности, особенно гротескно воспринимается нами на фоне бесконечных заклинаний наших американских коллег относительно того, как важно повсеместно обеспечивать права человека, как безусловна ценность человеческой личности. Двуличие и лицемерие американцев в ситуации с Ярошенко просто бьют в глаза.
