Вылетая в Японию, Дональд Трамп не скрывал своих благих намерений: «Я хочу поладить с Россией и думаю, что так и будет. Я хочу поладить с Китаем и думаю, что так и будет». На саммите G20 почти так и оказалось. Однако это заявление американского лидера, который уже нацелился на новый срок в Белом доме, вполне можно расценивать в качестве более глубокого симптома.
Никому сегодня не нужно доказывать, что всё скатывается в неуправляемую конфронтационную воронку, вовсе не отвечающую интересам устойчивого развития, — и в данном случае речь идет не только и не столько о странах периферии, но прежде всего о ведущих мировых державах, которые изматывают собственные экономики бессмысленными «санкционными войнами», ведущими лишь к повсеместному падению общего уровня жизни граждан, нарастающим проблемам с транснациональным деловым сообществом и, как следствие, непрекращающимся истеричным ураганам в СМИ.
Видимые причины здесь в целом понятны, и заключаются они в дисбалансах внутри международной финансовой системы, проблемах, которые связаны с эскалацией торговых конфликтов, падением роли и авторитета глобальных инструментов регулирования конкуренции, таких как ВТО. Нужно признать, весь этот список вырос из воскресшего в последние несколько десятилетий в головах части глобальных либеральных элит вполне средневекового представления, что единственным обоснованием политики является грубая сила и нещадно сбоящая система координат «свой–чужой». До некоторого времени, пока позволяли условия среды, механизм худо-бедно работал — теперь среда уже не та.
Создание G20 в свое время стало попыткой ответа на проявление обозначенных кризисных тенденций в рамках неолиберальной теории — ответом от экономической идеологии. И вот саммит в Осаке вновь зафиксировал критическое количество накопившихся противоречий между ведущими игроками. Несмотря на дружелюбную обстановку и протокольные улыбки лидеров делегаций (кроме Т. Мэй), было видно, что обилие системных дыр, начиная от социального неравенства и заканчивая проблемами инфраструктурного развития, серьезным образом разделяет участников переговоров в их понимании, как расшивать спутанные узлы.
Официально не озвученным, однако, явным негласным смысловым стержнем саммита стал вопрос о том, исчерпала ли себя модель глобализации в том виде, в котором она существовала последние 25 лет? Мнение российского президента при этом стало самым медийным, хотя, строго говоря, он не сказал ничего, что ранее не звучало бы в рамках российской позиции по данной теме.
Однако так вышло, что незадолго до проведения саммита G20 в Японии Всемирный банк пересмотрел свои прогнозы относительно темпов роста мирового ВВП в этом году, а также экономического развития главных мировых локомотивов экономики. Согласно его расчетам, в 2019 году мировая экономика вырастет только на 2,6%, что является самым низким показателем с 2015 года. Пересмотрены в сторону понижения темпы роста Китая: прогнозное значение на 2019 год составляет 6,2%, что является самым низким показателем за последние 20 лет. Промышленное производство стран ЕС снижается весь I квартал 2019 года, поквартальные темпы роста ВВП еврозоны также находятся на самых низких значениях с 2015 года. За год торговый дефицит Японии вырос на 16,7%. Темпы роста российской экономики находятся где-то в зоне статистической погрешности с прогнозным значением на 2019 год — 1,2%. В таких условиях среды слова российского президента приобрели черты почти метафизические.
При этом большинство экспертов сходятся во мнении, что проблема лежит не только в реальных финансово-экономических, но и в интеллектуальных сбоях. Основными причинами замедления темпов роста является в первую очередь развязанная год назад торговая война между США и Китаем, а также непредсказуемость будущей политики основных мировых центральных банков. При этом если противоречия между США и Китаем бьют в целом по мировой торговле (один только майский раунд торговых ограничений со стороны США в отношении китайских товаров оценивается приблизительно в $200 млрд), то монетарная политика мировых ЦБ, накопивших большие балансы активов в период количественного смягчения, привносит дополнительной нервозности в мировую финансовую систему, что подтверждается соответствующими биржевыми показателями волатильности.
Если же отойти от сухих цифр финансовой статистики и посмотреть на проблему в стратегическом глобальном плане, то объективно можно проследить, как главные инструменты либеральной модели глобализации если не умирают, то точно работают вхолостую. Кто, например, сейчас вспоминает о таком институте, как ВТО, чьей целью всегда являлась свобода мировой торговли? Наблюдается стагнация и отсутствие роста капитала Всемирного банка, который был призван бороться с неравенством глобального экономического развития. При этом заметно растут финансовые ресурсы национальных банков развития развивающихся стран, а также капитал сформированных ими региональных институтов развития.
Одновременно неравенство галопирует как в развитых, так и в развивающихся странах, а 1% наиболее богатых людей планеты последовательно наращивают свою долю в мировом ВВП, которая вскоре превысит 60%. Социальные последствия, как обычно бывает, не заставляют себя ждать. И это главное, почему многие политики в разных странах разочарованы в институтах глобального экономического управления, функционирующих на основе либеральной парадигмы. Стало понятно, что старые инструменты управления больше ничем не управляют.
Именно поэтому интервью президента Владимира Путина Financial Times незадолго до начала саммита в Осаке вызвало такой переполох во всех центрах принятия мировых политических решений. Российский лидер просто вслух произнес то, о чем побаиваются открыто высказываться представители западной политической элиты. Именно Путин предельно четко озвучил тот факт, что либеральная модель глобализации на данном историческом этапе исчерпала себя как в плане экономического развития, так и в части обеспечения политической стабильности. То есть, в широком смысле, в качестве методологии глобального управления — либерализм, как принято сегодня говорить, всё.
И Путин далеко не одинок в этом мнении. Страны мира в условиях нестабильности должны адаптировать (читай — изменить) модель глобализации, а не разрушать существующую торговую систему. Так совсем недавно на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ) заявил председатель КНР Си Цзиньпин. Судя же по действиям американского президента Дональда Трампа, нынешняя модель глобальной экономики не устраивает даже США.
Встает вопрос, что идет ей на смену, но ответить на него будет непросто. Впрочем, очевидно, что «отменить глобализацию» невозможно, а вот переформатировать принципы управления ею, хоть бы даже на основе модного ныне agile-подхода, — главный вызов человечеству в текущей краткосрочной перспективе.
Автор — директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН (ИСИП РУДН)
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
