СИЗО красоты: Арашуков и Магомедов попросили машинку для стрижки
Уже месяц арестанты СИЗО «Лефортово», среди которых совладелец группы «Сумма» Зиявудин Магомедов и отец бывшего сенатора Арашукова Рауль не могут постричься. Наголо заключенных не бреют, но парикмахера своего там нет. А обвиненный в шпионаже американец Пол Уилан начал учить русский язык, поскольку ни членам ОНК, ни консулам не разрешают общаться с ним на английском. Об этих и других деталях быта лефортовских сидельцев «Известиям» рассказал член ОНК Александр Ионов.
Стилиста — в камеру
Правозащитник рассказал «Известиям» о неожиданных обращениях от заключенных СИЗО «Лефортово».
— Оказывается, они не могут постричься, — уточнил член ОНК Александр Ионов. — Совладелец группы «Сумма» Зиявудин Магомедов сказал, что месяц уже не может этого сделать, и такое же обращение поступило от Рауля Арашукова, отца бывшего сенатора Рауфа Арашукова.
Раньше в «Лефортово» был парикмахер в составе хозотряда, и он стриг содержащихся в изоляторе обвиняемых, среди которых, кстати, есть и женщины. Но после того как стрижка и бритье стали платными услугами, арестантам пришлось перейти на самообслуживание.
— Как объяснил нам представитель администрации «Лефортово», в этом изоляторе платных услуг не оказывают, хотя правилами они разрешены. В других СИЗО официально, за плату, заключенные могут и в спортзал сходить, и дополнительно принять душ, — отметил член ОНК.
По его словам, лефортовским сидельцам для стрижки выдавалась машинка и самостоятельно или с помощью сокамерников они могли привести себя в порядок. Относительный, потому что даже при наличии насадок всё равно необходимы определенные навыки. Но машинка сломалась, и ни приобрести ее в тюремном ларьке, ни получить в передаче от родственников невозможно. Ее нельзя иметь заключенному.
— Оказывается, в существующий перечень разрешенных предметов электробритвы включены, а машинки для стрижки — нет, — объяснил правозащитник. — Теперь администрация «Лефортово» предлагает своим заключенным приглашать парикмахера с воли, для этого надо с ним договориться, потом написать ходатайство следователю, и если он даст разрешение, то мастера пропустят в СИЗО.
По словам Александра Ионова, именно такой выход был предложен Зиявудину Магомедову.
— Не скажу, что он пришел от него в восторг, он просит машинку для стрижки, хотя и припомнил, что на воле у него был свой парикмахер. Но он совсем не уверен, что она согласится ехать в СИЗО, да еще неизвестно, даст ли на это согласие следователь, — отметил член ОНК. — Машинку для стрижки просит и Рауль Арашуков, отец экс-сенатора Рауфа Арашукова.
На запрос «Известий» о том, как заключенные СИЗО федерального подчинения «Лефортово» в таких условиях могут поддерживать аккуратные прически и по каким причинам администрация этого учреждения отказывается принимать благотворительные пожертвования, пресс-служба ФСИН ответ не предоставила.
Кстати, схожие проблемы есть и в других СИЗО Москвы. По данным ОНК, парикмахерская сейчас есть только в женском СИЗО № 6. Там за дополнительную плату заключенным могут сделать прическу. В мужских изоляторах выдают машинки.
— Находящиеся в СИЗО «Бутырка» футболисты Александр Кокорин и Павел Мамаев стриглись с помощью сокамерников, такой платной услуги, по их словам, там нет, — отметил член ОНК, обозреватель «Известий» Борис Клин.
Языковой барьер
Гражданин четырех государств Пол Уилан, обвиняемый в шпионаже, недавно заявлял о проблемах — он не может общаться с членами ОНК, поскольку сотрудники СИЗО запрещают посетителям разговаривать с ним по-английски. Но заключенный нашел выход из ситуации — он начал учить русский язык.
— Когда мы зашли в камеру к американцу Полу Уилану, он по-русски, хотя и с характерным акцентом приветствовал нашего сопровождающего: «Здравствуйте, товарищ полковник», — рассказывает Александр Ионов. — Его сокамерник говорит, что Уилан начал учить русские слова, самые простые — например, «прогулка».
А сосед Уилана по камере Олег Антошин, обвиняемый в незаконном обороте оружия, практикуется в английском языке, и не только в общении с соседом.
— Антошин читает английскую классику на английском языке, но в книгах есть и русский перевод, и, по его словам, Уилан тоже берет читать эти книги, в частности Конан Дойла, — говорит Александр Ионов.
Сосед Уилана утверждает, что отношения у них нормальные, американец наравне с ним убирает в камере и делится едой.
— Пол Уилан по-русски говорить не может, а по-английски нам с ним общаться запрещает администрация, сотрудники «Лефортово» считают, что общение без переводчика с заключенными запрещено, потому что сопровождающие не могут понять, о чем речь, — пояснил правозащитник.
Члены ОНК пытаются обжаловать этот запрет. Правозащитник Евгений Еникеев сообщил «Известиям», что уже подал в Лефортовский районный суд жалобу о признании незаконным запрета членам ОНК общаться с иностранными гражданами, не владеющими русским языком в данном следственном изоляторе. Первое заседание состоялось 6 июня.
По словам Евгения Еникеева, администрация «Лефортово» заявила, что переводчика у них нет, и представила письмо из следственного управления ФСБ РФ в СИЗО с требованием в целях «недопущения доведения до Уилана П. посторонними лицами информации, которая может воспрепятствовать расследованию уголовного дела дать указание не допускать общения обвиняемого с посетителями ФКУ СИЗО-2 в отсутствии переводчика с английского языка».
Правозащитник настаивает на том, что переводчик должен быть в штате СИЗО, а запрет на общение членов ОНК с иностранными заключенными, не владеющими русским языком, — это дискриминация по языковому признаку.
