За минувшие сутки было сказано много печальных слов о пожаре в соборе Парижской Богоматери. Кто-то увидел в этом без преувеличения трагическом событии знаки последних времен, апокалиптический символизм: закат Европы, Богородица покинула Париж и прочее.
Конечно, в словаре христианина нет слова «случайность» как события, лишенного изначального смысла. Во всем происходящем христиане призваны видеть волю Божию, пытаясь не только и, если угодно, не столько понять, почему, но и — в первую очередь — суметь увидеть, для чего. То или иное событие помогает нам что-то понять о нас самих, о том, кто мы и куда идем.
И вот, раздумывая именно над этим «для чего», я никак не могу отделаться от мысли, которая пронзила меня, когда я в понедельник вечером наблюдал вместе с миллионами людей во всем мире полыхающее пламя в одном из самых знаменитых соборов христианского мира. Это была мысль о бессилии.
Сначала не мысль даже — осознание, естественно, наступило позже, — но острое чувство беспомощности. Чрезвычайно продвинутое современное информационно-технологическое общество предоставляет нам немыслимые ранее возможности: непосредственно в прямом эфире, или, как сейчас принято говорить, онлайн, наблюдать за разворачивающейся трагедией. При этом, несмотря на всю техническую мощь человеческой цивилизации в начале XXI века, мы никак не можем помочь, не можем сделать ничего, чтобы остановить бушующую стихию.
Я сейчас не о тех парижских пожарных, которые мужественно выполнили свой долг и, насколько я понимаю, сумели спасти основные святыни собора. Я о нас, о миллионах и миллионах зрителей, совершенно бессильных хоть как-то повлиять, хоть что-то сделать для того, чтобы огонь прекратил уничтожать храм.
Таков знак, таково знамение времени. Со всей нашей цивилизацией и техникой, с искусственным интеллектом и ракетами в космосе, с адронным коллайдром и нанотехнологиями мы не смогли защитить величайший культурный и религиозный памятник мира, чуть было не уничтоженный, насколько сейчас можно судить, по неосторожности строителей.
Проходят века, сменяют друг друга цивилизации, но человек по-прежнему нередко оказывается беззащитен. И Бог, как никогда, — как всегда — близок.
Думаю, это один из выводов, который мы должны сделать. Один из знаков времени, который нельзя не увидеть в случившейся трагедии.
А если всё же продолжать поиски особых знаков в произошедшем событии, то мне близка та точка зрения, что не надо усматривать здесь какой-то зловещей символики, какого-то особого апокалиптического знамения. Прежде всего потому, что все эти печальные знаки времени довольно очевидны и без вчерашнего ужасного пожара: достаточно почитать ленту новостей, чтобы убедиться, какие события ежедневно попадают в топ и как всё это характеризует нашу сегодняшнюю жизнь — во всем мире.
А вот то, что парижская трагедия стала символом объединения, символом солидарности христиан (и не только христиан) во всем мире, — это вселяет надежду. Хотя и немного грустно — хотелось бы, конечно, чтобы нас объединяли не печальные, но радостные события.
Ну и еще об одном. Есть такая замечательная русская поговорка: «Храм не в бревнах, а в ребрах». Ужасны разрушения святынь и культурных памятников. Но на их восстановление всегда есть надежда, если жива в наших сердцах та любовь, которая когда-то воздвигла эти стены. Та любовь, которая, по словам великого Данте, «движет солнце и светила».
Автор — глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата, главный редактор журнала «Фома»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
