С последующим разоблачением: выход Фредди Меркьюри из модного шкафчика
Вслед за номинированным на «Оскар» байопиком Брайана Сингера «Богемская рапсодия» подоспел и русский перевод очередной биографии Фредди Меркьюри, опубликованной в Британии в 2016 году под названием Somebody To Love. Русское издание озаглавлено строчкой из другой песни, но выходит в том же оформлении, что и английский оригинал — обложку украшает Фредди Меркьюри в одной из своих фирменных балетных поз и в обрамлении из зеленого и красного дыма и чернильных брызг. К счастью, наши издатели не поддались соблазну вынести на обложку актера Рами Малека из сингеровского фильма, тоже претендующего на «Оскар», а ограничились лишь веской рекламной припиской внизу — «Круче, чем фильм». Так ли это на самом деле, выясняла специально для «Известий» критик Лидия Маслова.
Мэтт Ричардс, Марк Лэнгторн
The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри
Москва: Эксмо, 2019. — 528 с. [Пер. с англ. Е. Мысак]
Быть круче слащавой мелодрамы Брайана Сингера, где подозрения в фальши вызывает каждая реплика и каждое лицо, нетрудно, и пролог книги, датированный 10 ноября 1991 года, вышибет слезу из чувствительных поклонниц ФМ гораздо быстрее, чем 134-минутный фильм. В этом душераздирающем зачине немощный, слепнущий и неспособный самостоятельно ходить пассажир частного самолета, прилетевшего в Лондон из Швейцарии, добирается до своего кенсингтонского особняка, в описании роскошного убранства которого возвышенная интонация уже почти что реквиема сменяется потаенной завистью, как в обслуживаемой живущим от зарплаты до зарплаты редактором рубрике «стиль жизни» глянцевого журнала. Дрезденский фарфор, японская мебель, вазы Lalique, венецианские чаши и прочее «живут же люди!» инвентаризованы авторами достаточно подробно, чтобы подтолкнуть к философской мысли: когда тебе уже пора на выход с вещами, а точнее вовсе и без вещей, никакие антикварные комоды из красного дерева не смогут послужить утешением. Впрочем, философскую ноту Ричардс и Лэнгторн пытаются взять еще с первой страницы, солидно украшенной эпиграфом «из Сократа» (на самом деле из «Апологии Сократа» Платона, но для авторов это, похоже, несущественные мелочи): «Жизнь без испытания не живуща в человеке».
Зато в человеке оказался слишком живуч вирус СПИДа, который как бы является главным антагонистом в этой биографии: СПИД и Фредди Меркьюри покоряли мир параллельно и рано или поздно обречены были встретиться в неравной схватке — приблизительно такова основная драматургическая идея книги. Первая глава первой части посвящена подробному, как следственный эксперимент, описанию, как в 1908 году в бельгийском Конго охотника из племени банту укусила шимпанзе, передав ему ВИЧ, что стало началом распространения СПИДа. По обстоятельности подхода это все равно что начать жизнеописание Джона Леннона с рисунка обоев в комнате, где был зачат Марк Чепмен: с одной стороны, похвальная основательность, с другой стороны, смертельных вирусов в мире много, а Фредди такой один, и хочется познакомиться с ним побыстрее.
Обрисовав семейный занзибарский бэкграунд героя, авторы не обходят стороной и культурные влияния, сформировавшие его как творческую личность: «Обучение в Айлвортском политехническом колледже и лондонская жизнь в «бурные шестидесятые» оказали жизненно важное влияние на преображение Фредди Булсара в Фредди Меркьюри. Он прибыл в Лондон вовремя: Булсара внимательно наблюдал и впитывал происходящее и, как сорока, подбирал все, что блистало в музыке, кино, танцах и моде». Уникальность музыкального дарования Меркьюри биографы усматривают в том, что «пока другие воровали или заимствовали из блюза, скиффла или рок-н-ролла, Фредди крал у Пуччини, Портера и Пресли. Именно эта беспорядочная культурная смесь, влившись в его композиции, сделала их чем-то выдающимся».
Без ханжеских обиняков описана в книге и беспорядочная сексуальная жизнь вокалиста Queen, последовавшая за неудавшейся (а теперь уже понятно, что изначально обреченной) попыткой гетеросексуальной моногамии с Мэри Остин и мучительным осознанием себя как гея. Изрядное количество композиций, поэтические тексты которых можно интерпретировать как угодно, предлагается рассмотреть именно с точки зрения гомосексуального подтекста, немного вразрез с уклончивой позицией самого Меркьюри, на вопросы о смысле слов его песен отвечавшего: «Я бы предпочел, чтобы люди сами искали в песнях смысл и видели в них то, что им хочется».
Фредди Меркьюри
Иногда в повествовании выскакивают какие-то простодушные второстепенные персонажи, проливающие свет на истинный источник вдохновения гения: так, промоутер Queen в студии EMI Эрик Холл признается, что именно ему посвящена композиция Killer Queen, и приводит неоспоримые доказательства: «Он [Фредди] был влюблен в меня, не знаю, почему. Может, я был в его вкусе? Я полагаю, что да, был. Он сказал мне, что песня [Killer Queen] была обо мне. Он сказал мне: «Я королева, Эрик, а ты меня просто убиваешь, потому что я не могу тебя заполучить». Конечно, каждый раз, когда я слышал Killer Queen по радио или в первый раз увидел песню в программе Top of the Pops, я знал, что было у Фредди на уме, когда он писал эту песню. Там были такие слова, если я правильно помню: «Она хранит шампанское в ее модном шкафчике», и я держал шампанское в своем причудливом маленьком шкафчике».
Подлинный смысл главного шедевра Queen — «Богемской рапсодии», — расшифрован с особой тщательностью: «Если разобраться, — даже слово «богемный» определяется как «социально чуждый человек» — то есть можно приписать гомосексуальный подтекст практически любой фразе...» От дальнейшего цитирования этого психоаналитического пассажа лучше воздержаться, чтобы не расстраивать людей, которые, слушая Bohemian Rhapsody, думают о разных более интересных, абстрактных и сложных вещах, чем сексуальные предпочтения автора песни, о которых он впервые решился сообщить своей маме.
Но спасибо и на том, что при разборе «Богемской рапсодии» на метафорические составные части никакой бывший миньон любвеобильного Фредди не выпрыгивает из своего изящного шкафчика с сенсационным криком: «Скарамуш — это я!»
