День борьбы с ненормативной лексикой отмечается 3 февраля. Из берестяных грамот XII века, найденных в Новгороде, известно, что обсценная лексика — так называемые матерные слова — появилась на Руси очень давно и ассоциировалась с различными языческими обрядами, связанными прежде всего с плодородием и урожаем. Эти слова, особенно обозначавшие детородные органы и функции, считались магическими. Их запрещали произносить вслух, чтобы не сглазить, не навести порчу. В языческие времена нельзя было материться даже в хлеву (чтобы не сглазить скотину), не говоря уже о собственном доме.
После принятия на Руси христианства матерщине в частности и сквернословию вообще была объявлена война — использование подобных слов и выражений считалось большим грехом. В русской культуре к этому времени мат был уже привычным и использовался в основном для выражения эмоций. Церковь же объявила обсценную лексику бесовской, поскольку та символизировала язычество.
Русские князья и цари тоже боролись с матом, хотя тот встречался как в повседневном общении, так и в пословицах, поговорках, частушках и сказках — обсценную лексику можно встретить, например, в «Русских заветных сказках», собранных Александром Афанасьевым. Известно, что в 1480 году великий князь Василий III ввел законодательный запрет на обсценные выражения, а Иван Грозный велел «кликать по торгам», чтобы московиты «матерны бы не бранились и всякими б непотребными речами скверными друг друга не укоряли». В 1648 году царь Алексей Михайлович издал указ, чтобы «песней бесовских не пели, матерны и всякою непотребной лаею не бранилися». Так что уже в то время власть как могла боролась с этим «речевым недугом».
Как видим, борьба эта имела сомнительный результат — обсценная лексика продолжает оставаться частью русского языка и сегодня. Это, отметим, лексически замкнутая подсистема, она не пополняется новыми словами. При этом мат — это не полноценное средство общения. «Разговаривать» на нем и, наверное, даже понимать друг друга могут только малокультурные люди, да и тем для обсуждения при помощи такого языка вряд ли найдется много.
Нельзя отрицать и того, что матерные слова сохраняют свой экспрессивный потенциал. Даже весьма воспитанные и образованные люди, поскользнувшись на улице, вряд ли скажут: «Какая досада!» Но правда и то, что количество таких ситуаций ограничено. К тому же, как правило, срабатывают и культурные ограничения: воспитанный человек не позволит себе произнести такие слова в присутствии женщин, детей, незнакомых людей, в официальной обстановке.
Стоит ли бороться с матерщиной? Наверное, стоит. Вопрос в средствах этой борьбы. Запреты, как показывает история, ни к чему не приводят. Государство, конечно же, может и должно регулировать сферу официальной, публичной коммуникации. Но как регулировать обычное, повседневное общение? Ответ прост: это невозможно. Просто потому, что к каждому нельзя приставить «лингвистического полицейского». Но в этом и нет необходимости. Гораздо важнее сосредоточить усилия на повышении общего культурного уровня, вести просветительскую работу, рассказывать, что выбор в пользу того или иного слова, выражения, вообще языкового средства мы делаем, руководствуясь критерием уместности. И если каждый ответит для себя на вопрос, где уместен мат, мы, скорее всего, будем реже видеть трехбуквенные надписи на заборах и в лифтах и уж тем более слышать эти слова на улицах.
Автор — научный руководитель кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации Института русского языка имени А.С. Пушкина, кандидат филологических наук, доцент
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
