Леонид Сергеевич ушел, не дожив буквально полторы недели до своего 89-го дня рождения. А сегодня ему могло бы исполниться 90 лет. И чем дальше от нас дата его смерти, тем более явственно мы осознаем, что это был за человек, какого масштаба была эта личность. Вне всякого сомнения, чтобы стать любимым народом, всемирно известным артистом, он прошел и огонь, и воду, и медные трубы. И, конечно, чтобы все это преодолеть, надо быть Броневым — во всех смыслах.
Немногие знают, что свой путь в профессию он начал с Магнитогорского драматического театра им. А.С. Пушкина, куда попал по распределению. Одно время я был главным режиссером этого театра. Скоро там, надеюсь, должна начаться реконструкция. И если всё будет хорошо, очень хотелось бы, чтобы после всех работ там появилась мемориальная доска, что в 1950–1951 годах в этом театре служил Леонид Сергеевич Броневой. Я пока не связывался со вдовой артиста, но надеюсь, мы достигнем взаимопонимания.
Где я впервые увидел Леонида Сергеевича? Как и все мое поколение, чья юность пришлась на 1970-е, я запомнил его как Мюллера — главного противника Штирлица в «Семнадцать мгновений весны». Персонаж был зловещий и страшно всех пугал. А потом были «Покровские ворота», где Броневой вызывал противоположные чувства. В этом, конечно, его удивительное качество актера. В нем было лукавство, озорная натура — и в то же время чувствовалась порода. Поэтому играть он мог совершенно разноплановые роли.
Конечно, нельзя забыть фильмы Марка Анатольевича Захарова с Броневым — «Тот самый Мюнхгаузен» и «Формула любви», его роли в театре «Ленком». Перед этим был еще замечательный период совместного творчества Леонида Сергеевича с Анатолием Эфросом в Театре на Малой Бронной. Мне повезло видеть Броневого на сцене – это явление. Я был на «Женитьбе» в «Ленкоме», где он играл экзекутора Яичницу. То была его последняя работа в театре.
Встретились мы на съемках фильма «Простые вещи» Алексея Попогребского в середине 2000-х (картина выиграла четыре приза на «Кинотавре», в том числе Гран-при; Броневой также удостоился спецприза в Карловых Варах. — «Известия»). Доктор-анестезиолог Маслов был моей первой большой ролью в кино. Для Леонида Сергеевича это была последняя главная роль. Он играл заслуженного артиста Журавлева — степенного, породистого, слегка высокомерного старца, который тяжело переживал одиночество, нереализованность и невостребованность, но старательно это скрывал.
Я бы не стал проводить прямые параллели между этой ролью и биографией самого Броневого. Образ Журавлева вобрал себя десятки судеб невероятных советских артистов, которые были вынуждены сойти со сцены. Жизнь, к сожалению, так устроена, что рано или поздно нам всем это предстоит. К этому пониманию в фильме приходит и Журавлев. В одном из эпизодов Броневой блистательно, под сигарету читает стихотворение Тютчева «Когда дряхлеющие силы...» — оно как раз об этом, о спокойном принятии судьбы.
Проводил ли он сам какие-то параллели? Не знаю. Все может быть, но никакой истерики в игре Броневого не было. Личность, талант — были, а истерики не было. При этом нужно отдавать отчет, что тогда фильм «Простые вещи» виделся совсем в ином свете, чем сейчас. Десять лет назад для нас это была очередная прекрасная актерская работа Леонида Сергеевича — не меньше, но и не больше. Сейчас, спустя время и особенно после его ухода, она, конечно, смотрится совсем иначе.
Наши сцены с Леонидом Сергеевичем были отсняты буквально дней за десять. Происходило это все на «Соколе» в жилом доме. Гримвагенов у нас не было, поэтому «жили» мы в соседней квартире. Хозяева были страшно рады, что у них кухне «живет» сам Броневой. Когда я пришел в первый раз, он уже был очень усталый, но никаких притирок, «проверок на дорогах» не было. Всё было очень органично. Я поначалу чудовищно нервничал, чувствовал себя как спутник, слетевший с орбиты. Но Леонид Сергеевич меня поддержал — и съемки прошли на одном дыхании.
В память о тех днях у меня осталась наша совместная фотография. Дело было так. На площадке ходила девушка-фотограф. Однажды она поймала меня («Серег, не валяй дурака, садись») и сняла нас вместе. Леонид Сергеевич потом эту фотографию подписал, и теперь она, как полагается, висит у меня дома в рамочке. И чем больше проходит времени, тем сильнее я понимаю, какое огромное мне выпало везение, человеческое и творческое, поработать с ним вместе, да и просто пообщаться. В кино ведь как — встречаются на время, но благодаря пленке не прощаются никогда.
Автор — заслуженный артист РФ, заместитель художественного руководителя МХАТ имени Горького по творческой работе
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
