Укрощение строптивых
Достичь снижения доли долларов в международных расчетах возможно, однако этот процесс небыстрый. Такое мнение в интервью «Известиям» в рамках XI Евразийского экономического форума в Вероне высказал председатель совета директоров Банка «Интеза», президент ассоциации «Познаем Евразию» Антонио Фаллико. Он подчеркнул, что США вряд ли пойдут по самому жесткому сценарию санкций против России: эти угрозы исчезнут после выборов в американский конгресс в ноябре этого года. При этом российскую финансовую систему ждет стабильность. Антонио Фаллико уверен, что при инфляции даже в 5% в этом году Центробанк сохранит ключевую ставку на нынешнем уровне.
— Российское правительство сейчас готовит план дедолларизации отечественной экономики. Как вы считаете, удастся ли сократить долю американской валюты в международных расчетах? И получится ли у России и Европы перейти на расчеты в евро?
— Мы надеемся на это, хоть это и медленный процесс. Но в конечном итоге наверняка можно будет достичь снижения доли доллара в международной торговле.
— США угрожают ввести очень жесткий вариант санкций против России. В частности, на покупку нового российского госдолга. Верите ли вы в такой стрессовый сценарий, и какие могут быть его последствия для финансовой системы РФ?
— Я беру зонтик, только когда идет дождь. Но надо всегда быть готовым и к дождю, и даже к грозе. Однако я не думаю, что эти угрозы будут осуществлены на 100%, после того как в ноябре завершатся выборы в США. В определенном смысле, российский президент прав, когда говорит: ну покажите нам все эти санкции, чтобы мы могли посмотреть, о чем идет речь, и мы потом разберемся.
— Но, в свете угрозы санкций против российских госбанков, бизнес забирает свои деньги из них...
— Мы немножко по-другому на это смотрим. Безусловно, нас это беспокоит. Но нам не кажется, что Соединенные Штаты могут дойти до этого.
— Рост европейской экономики замедляется. Например, если говорить об Италии, то агентство Moody’s понизило ее рейтинг. Не видите ли вы здесь политического подтекста? Рейтинговые агентства часто обвиняют в том, что они руководствуются политикой в своих решениях. И как это решение может сказаться на экономическом росте Италии?
— Я с вами согласен. Я считаю, что снижение рейтинга со стороны Moody’s совершенно необоснованно. Конечно, итальянская экономика страдает от очень большого размера госдолга. Это примерно 132–133% от ВВП. Но есть другие страны, у которых показатели гораздо хуже, в том числе Соединенные Штаты или, например, Япония.
В прошлом рейтинговые агентства совершали очень крупные ошибки, и нельзя их считать независимыми, исходя из структуры капитала этих компаний. Это знаем не только мы, это знает рынок. Свидетельством этого является то, что на следующий день после публикации нового рейтинга Италии агентством Moody’s реакция Миланской биржи не была панической.
Я не хочу отрицать, что в Италии нет финансовых проблем, они есть. Я не хочу отрицать, что у нас будет замедление темпов роста экономики, снижение ВВП, но этот объем будет небольшой — 0,2–0,3%. Но вместе с тем я не могу согласиться с этой формой терроризма со стороны различных международных структур, включая международные рейтинговые агентства.
— А к рейтингам банков у вас такое же отношение?
— Естественно, на банках это тоже сказывается. Рейтинг нашего банка как системообразующего в Италии зависит от рейтинга страны. И в результате мы сталкиваемся с абсурдным положением, когда наш банк — самый ликвидный в еврозоне — страдает от проблем, которые не являются его проблемами.
— А вот российский Центробанк впервые с 2014-го года повысил ключевую ставку. Ожидаете ли вы дальнейшего увеличения ставки или считаете, что она может пока сохраниться на этом уровне?
— Все зависит от экономического положения России. В последнее время темпы инфляции немножко выросли по сравнению с ожиданиями. Я думаю, что по итогам года она составит примерно 5%, а ставка останется примерно на том уровне, на котором находится сейчас.
— Но увеличение ключевой ставки как-то сказывается на межбанковском рынке? Стало сложнее занимать, например?
— Естественно, всякое увеличение ставки приводит к удорожанию денег, как для домохозяйств, так и для предприятий, и, естественно, сказывается на всем цикле финансирования и делает кредиты дороже.
— Банк «Интеза» много лет работает в России. В каких новых проектах вы планируете принимать участие? И, в частности, будете ли вы участвовать в проекте «Северный поток – 2»?
— Мы в России являемся универсальным банком, работаем по всей гамме банковских продуктов. В скором времени мы надеемся ввести новый продукт, связанный с прайвет банкингом. Также мы работаем с некоторыми российскими ключевыми энергетическими компаниями, финансируем проекты, которыми занимаются итальянские компании. Что касается проекта «Северный поток – 2», мы очень надеемся, что он не будет подвергнут санкциям. Судя по комментариям со стороны канцлера Германии Ангелы Меркель, со стороны Соединенных Штатов, я прихожу к выводу, что угрозы введения санкций не будут переведены в практическую плоскость.
Если окончательно будет известно, что этот проект не попадает под санкции, наш банк, как и другие банки, будут внимательно изучать возможность участия в нем. Напомню, что мы финансировали и первый «Северный поток».
— Вы также возглавляете ассоциацию «Познаём Евразию». Сейчас в Евразийской экономической комиссии обсуждается вопрос о том, чтобы Союз вводил коллективные меры в отношении страны, которая установила ограничения для одной из участниц ЕАЭС. Это целесообразно, на ваш взгляд?
— Это разумные ответные меры. Они могли бы означать то, что другие страны не только пользуются возможностями, которые для них открывает Россия, но и проявляют к ней солидарность. И это может быть мера, которая заставит Соединенные Штаты дважды подумать, прежде чем что-то делать.
— Сейчас в мире развернулись масштабные торговые войны. Все говорят об ущербе, который они несут. Видите ли вы какие-то дополнительные возможности для Евразийского Экономического Союза, в свете торговых войн, например, между США и Китаем? Могут ли страны Союза занять нишу в Китае вместо Америки?
— Этот процесс уже начался. Китайский импорт из США немаленький — $130 млрд. И я уверен, что такое развитие событий предоставляет дополнительные возможности для экспорта в Китай не только со стороны России, но и со стороны других стран евразийской зоны.
— А какие новые товары Россия в частности и ЕАЭС в общем могли бы начать экспортировать сейчас?
— У России есть большие возможности по части экспорта в области IT и инфраструктурных проектов.
