За общественными спорами по поводу предложенных президентом изменений в пенсионной системе мало кто заметил главное: принципиальную смену вектора в дискуссии о пенсионной реформе.
По сути, что происходило до этого? Одни говорили, что 55 и 60 лет для женщин и мужчин — это возраст, дающий право на «глобальный отдых». Другие — что государство не может себе позволить «отпускать» на отдых людей так рано, и предлагали «заставить их поработать еще немного».
В этой логике возраст 50–60 лет априори признавался возрастом старости, усталости, «дожития», нетрудоспособности. И все споры сводились лишь к тому, может ли общество позволить себе «отправить на отдых» этих усталых заслуженных людей. Одни говорили, что да, другие — что «увы, но нет».
В конце концов дискуссия оказалась жестко политизированной в формате «за и против власти». Сторонники позиции «против» использовали эту политизацию по максимуму, внедряя в умы людей картинку «Власть покусилась на святое, она обижает наших отцов и матерей». С точки зрения политтехнологии позиция почти беспроигрышная, но вот насколько она соответствует реальному положению дел?
Проблема-то ведь в том, что реальные люди далеко не всегда в этом возрасте чувствуют себя усталыми и неспособными к продуктивному труду. Очень часто это возраст максимальной самореализации, сочетания энергии и богатого жизненного опыта, способных принести пользу не только самому человеку, но и стране в целом. Но в логике «дожития» такие люди сталкиваются с явными проявлениями дискриминации. Их не берут на работу, их увольняют, им трудно переучиваться на новую специальность и невозможно взять ипотеку… Общество говорит им: «Ты ни на что не годен, ты старый, ты не нужен государству, твой удел — получать пенсию и жить на иждивении тех, кто сейчас работает».
В выступлении Владимир Путин, по сути, поставил крест на дискуссии, исходящей из логики «дожития». По сути, он не встал ни на одну из сторон, которые участвовали в ней. Он, как это часто бывает, предложил принципиально иную логику, иное видение проблемы в целом.
Главное, что прозвучало в его речи, — это признание поколения сегодняшних 50–60-летних людей представителями творческого, трудоспособного и эффективного возраста. Возраста, который требует не оплаченного бессрочного отпуска по нетрудоспособности, а государственной поддержки в решении реально существующих проблем.
Одно из важных обещаний в обращении президента — это государственное финансирование образовательных программ, программ повышения квалификации и переподготовки для людей, которых затрагивает пенсионная реформа. И это не просто способ «подсластить пилюлю» пенсионной реформы. По сути, это рубежное заявление. Президент признал предпенсионный возраст временем, когда можно и нужно учиться, развиваться, личностно расти. Для нас, представителей высшего образования, это обещание открывает огромные перспективы и возможности участия в решении этого важного комплекса социальных проблем.
Естественно, не все в этом возрасте максимально работоспособны, и глава государства предложил целую систему механизмов для поддержки «незащищенных» категорий: многодетных матерей, представителей вредных и опасных профессий, сельских пенсионеров и так далее.
Но в целом, повторяю, речь идет сейчас не о «смягчении» пенсионной реформы, а о предложении принципиально новой логики отношения к людям, которых она затрагивает.
Автор — ректор Российского государственного социального университета
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
