Недавно университет Северной Флориды сообщил о закрытии отделения китайского Института Конфуция. Чуть ранее о сворачивании сотрудничества с этим китайским культурно-образовательным учреждением заявили еще несколько американских вузов. Это случилось вскоре после того, как этим летом американский сенат провел специальные слушания относительно действующих на территории США отделений Института Конфуция (а таких по всей стране уже больше сотни). И главный вывод, к которому коллег и общественность подвел инициатор дискуссий сенатор-республиканец Марко Рубио (к слову, сторонник жесткой линии по отношению не только к Китаю, но и к России и Кубе), заключается в том, что китайские Институты Конфуция впору объявить агентами иностранного влияния, а еще лучше — закрыть. К чему, собственно, некоторые вузы и приступили.
В начале года, когда американцы высказали упреки Китаю в попытках завуалировать культурой стремление к политическому влиянию в США, в Пекине ответили встречными обвинениями в адрес американцев в раздувании синофобии. И поясняли эту синофобию растущей экономической мощью Китая и «усилением его как мировой державы на фоне многочисленных трудностей, которые испытывают сами США в общественном управлении».
В США не первый год точат зуб на Институты Конфуция, считая их не столько синологическими центрами, направленными на популяризацию в мире китайских языка и культуры, сколько прикрытием для вербовки шпионов и инструментом политического влияния. Но тот факт, что апофеоза борьба против распространения китайского культурного влияния достигла именно сейчас, вполне закономерен. Ведь, по сути, американцы всего лишь открыли очередной фронт в полномасштабной войне с Пекином.
Она, как известно, уже полным ходом идет в торговле. На 23 августа намечена новая битва: вслед за введением повышенных тарифов на сталь и алюминий из КНР и последовавшего взаимного повышения тарифов на импорт многих товаров в июле, на этой неделе стороны готовятся встречно повысить тарифы еще на сотни наименований на десятки миллиардов долларов.
Не ослабевают и геополитические конфликты двух держав. Начав свое президентство с попыток оспорить китайские претензии в Южно-Китайском море и сколотить антикитайский союз с подключением к нему Индии, Японии и Австралии, Дональд Трамп бодро продолжил злить Китай разыгрыванием тайваньской карты. Поддержка Вашингтоном властей на Тайване, разумеется, не нова, но в этом году она активизировалась с удвоенной силой. Недавно в США был принят рекордно высокий оборонный бюджет, где, в частности, содержатся нормы об усилении сотрудничества в военной сфере между Штатами и Тайванем. Тогда же США любезно предоставили главе тайваньской администрации Цай Инвэнь, летевшей в Белиз и Парагвай, не только возможность остановиться в Лос-Анджелесе транзитом, но и выступить с речью.
Как в такой ситуации действовал Китай? Разумеется, отвечал на действия США гневной риторикой. Но не только. В древнекитайском трактате «36 стратагем» значится, в частности, такая: «Бросить кирпич, чтобы получить нефрит». Это значит, что одну вещь можно обменять на другую, но разную по ценности, и в итоге получить большую выгоду. Именно в русле такой логики Пекин пытался действовать в отношениях с Евросоюзом. Стараясь создать союз с европейцами на фоне общего недовольства протекционистскими действиями США в торговле, китайские чиновники в качестве небольших уступок вдруг перестали поднимать вопрос о необходимости придать экономике КНР официальный статус рыночной (а это очень важный момент для Китая). И даже допустили, чтобы вдова одного китайского диссидента получила в Германии политическое убежище. Начало было неплохим: на фоне запланированного повышения тарифов на мясо из США в начале лета Пекин договорился о поставках мясной продукции сначала из Британии, а потом из Франции. Но заручиться какой-то существенной моральной поддержкой в противовес США со стороны европейцев Китай так и не сумел.
А вот отношениям КНР с Россией давление со стороны США оказало неплохую услугу. Конечно, связи Пекина и Москвы никогда не строились по формуле «враг моего врага – мой друг». В конце концов, обе страны давно сотрудничают в ШОС и БРИКС, часто выступают дуэтом в Совбезе ООН по большинству международных вопросов. И всё это основано не на дружбе против кого-то, а скорее на соображениях прагматики и собственных национальных интересов.
Но то, что давление извне волей-неволей сближает, показали еще события 2014 года на Украине, после которых важнейшим компонентом российско-китайских отношений стало укрепление военно-технического сотрудничества. Нынешней же экономический прессинг американцев на обе страны — в виде санкций и повышения пошлин — подтолкнул Россию и Китай к еще большей торговой кооперации. Как отметил российский лидер, принимая на прошлой неделе члена политбюро ЦК Компартии Китая Яна Цзечи, за прошедшие полгода российско-китайский товарооборот увеличился вдвое, обещая достигнуть к концу 2018 года $100 млрд.
Нынешний настрой Вашингтона на подрыв позиций Китая в экономическом, политическом и культурном плане точно оставит у последнего неприятный осадок. А также укрепит настрой на то, чтобы иметь дело преимущественно с проверенными и надежными партнерами.
Автор — обозреватель «Известий»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
