Пока США ведут торговые войны против ЕС и КНР, британцы определяют дату Brexit, а европейские лидеры ссорятся из-за мигрантов, другие страны находят способ договориться в крайне сложных условиях. Речь идет о нынешнем соглашении ОПЕК+ об увеличении объемов добычи нефти.
Еще два года назад потенциал доверия был совсем иным. Мало кто считал, что ОПЕК договорится об объемах добычи — не то что со странами, не входящими в картель, но даже и внутри организации. Нефтяной патриарх Дэниел Ергин открыто говорил о том, что эра ОПЕК прошла.
С момента обвала котировок в 2014 году производители нефти начали войну всех против всех: добывали максимальные объемы вне зависимости от цены. Саудиты открыто говорили о том, что с рынка должны уйти «неэффективные производители». Речь о добыче сланцевой нефти и шельфовых проектах. Но после того как резервные фонды стали быстро таять, все поняли, что нужно что-то менять.
Важно понимать, что ребалансировка рынка влияет на цены не сама по себе, а опосредованно: трейдеры на бирже видят, что излишки сырья уходят с рынка, считают, что это приведет к дефициту и росту цен, и начинают скупать фьючерсы на нефть, пока они дешевы.
Например, когда в 2016 году подписали соглашение ОПЕК+, цены повысились: 29 ноября баррель Brent стоил $47, 30 ноября — $51,5, 1 декабря — $53,7. Хотя никакого изменения баланса спроса и предложения на рынке физической нефти не произошло.
После того как страны достигли главной задачи — повышения цен, — встал вопрос о судьбе соглашения ОПЕК+. Оно стало «чемоданом без ручки». Отказаться от него рискованно — цены могут вновь упасть. Сохранить ограничения в добыче — значит недополучать прибыль. К тому же американские сланцевые проекты наращивают производство, получая и долю на рынке, и прибыли от высоких цен. И все это стараниями участников сделки ОПЕК+.
Больше всех ситуация нервирует Саудовскую Аравию. Она хочет вывести свою Saudi Aramco на IPO. Получив высокие цены на нефть, нужно увеличить добычу, чтобы размещение акций принесло максимальную прибыль.
Россию в целом устраивала ситуация. В преддверии подписания соглашения ОПЕК+ мы поставили исторический рекорд по добыче и сокращали производство на 300 тыс. баррелей уже с этого пика. То есть Россия чувствует себя комфортно. Но и противодействовать увеличению квот Москве также бессмысленно, так как потенциал роста добычи у нас есть.
Противниками увеличения квот были Иран и Венесуэла. Каракас опустил добычу ниже, чем ему предписывала ОПЕК, по внутренним причинам (социально-экономический кризис). Тегеран опасается падения добычи, так как США вышли из сделки по ядерной программе: это создает риск оттока капиталов из нефтяных проектов исламской республики. Естественно, они воспринимали предложение саудитов и РФ как попытку перераспределить квоты.
В итоге компромисс нашли: официально участники ОПЕК+ увеличивают производство на 1 млн баррелей в сутки. По факту же рост составит 600–700 тыс. баррелей. То есть возможность увеличить производство дана всем. А тот, кто не может этого сделать (те самые 300–400 тыс. баррелей в сутки), виноват сам.
Участники сделки, вероятно, рассчитывают, что из-за наращивания добычи цены упадут не ниже $60 за баррель. Такой рубеж называли комфортным многие официальные лица. Россия, нарастив добычу на 200 тыс. баррелей в день, получит дополнительный доход в бюджет.
Кроме того, фактически мы видим возрождение ОПЕК, работающей теперь в расширенном составе. Россия и Саудовская Аравия как лидеры нового формата заявляют о готовности оперативно реагировать на изменение рыночной конъюнктуры: увеличивать или снижать объем производства.
Но важно помнить, что эта сделка существует, пока она работает. Если вдруг цены пойдут вниз, то, несмотря на усилия участников, мы все рискуем вернуться к состоянию «каждый сам за себя».
Автор — ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, эксперт Финансового университета при правительстве РФ
