Собирая большую Евразию
Слову «Евразия» в России в последнее время не везет. С 1990-х годов в общественном сознании россиян оно прочно ассоциируется с бородой Александра Дугина и его диковатыми геополитическими идеями о противостоянии континентальной Евразии воображаемому единому англосаксонскому миру, стремящемуся к доминированию на морях. Упоминание о России как о евразийской державе у многих вызывает саркастическую усмешку: ну да, третий путь, византийство, Азиопа, попытка оправдать многолетнее отставание от передового Запада.
Меж тем сама по себе Евразия — огромный материк, раскинувшийся от Сингапура до Лиссабона, колыбель цивилизаций, включая индийскую, китайскую и европейскую, территория, где родилась одна сверхдержава и рождается сейчас другая, — вряд ли заслуживает такого пренебрежительного отношения. Если XIX век был веком Европы, державы которой распространили свое влияние и власть на весь мир, а XX — веком столкновения Старого Света и Нового, то XXI век, похоже, станет веком Азии. Глобализация, связавшая весь мир воедино, вновь поставила вопрос о том, можно ли говорить о Евразии как о единой общности. О перспективах евразийской интеграции шла речь на II Российско-казахстанском экспертном форуме, организованном клубом «Валдай» и Казахстанским советом по международным отношениям, прошедшем в Астане 10-11 мая. Iz.ru представляет краткое резюме по итогам части докладов.
Этап за этапом
Глобализация Евразии не в новинку. Еще в античные времена Великий Шелковый путь связал Восток с Западом: караваны из китайского Сианя через Среднюю Азию шли к берегам Средиземного моря, везя драгоценный шелк, фарфор и пряности. Кроме сухопутного, существовал и морской маршрут, которым активно пользовались римские купцы: через Красное море к берегам Индии.
Знак границы Европы и Азии на станции Полярный Урал
Упадок Шелкового пути в XV веке в результате череды войн, а затем стремления османов установить над торговлей жесткий контроль, вынудил европейцев искать новый — морской — путь на Восток. Началась эпоха Великих географических открытий. В итоге европейские державы вновь установили связь с восточным побережьем Евразийского материка. XIX век окончательно закрепил положение дел: Запад доминирует, Восток покоряется. Изобретение за изобретением все крепче связывали мир воедино: паровой двигатель позволил судам не зависеть от графика муссонов, а телеграф — мгновенно пересылать информацию на другой край света.
Расклад сил начал кардинально меняться лишь после Второй мировой войны. Колониальные империи в Азии рухнули, а образовавшиеся на их месте независимые государства после череды кровавых войн принялись поднимать экономику. Им хватило всего полвека, чтобы Восточная, Южная и Юго-Восточная Азия превратились в наиболее бурно развивающийся регион мира. Центр тяжести, на несколько десятилетий сместился с Запада на Восток, но остался в Евразии.
Китайский вариант
«Нам нужно улучшать координацию в политической сфере и отказаться от практики грабежа соседей. Это тот урок, который мы извлекли из глобального финансового кризиса, и он остается крайне актуальным для развития мировой экономики и по сей день. Нам нужно искать взаимовыгодный результат, а для этого необходима большая открытость и сотрудничество. Мы должны избегать расколов, воздерживаться от возведения препятствий и отказаться от протекционизма».
Так председатель КНР Си Цзиньпин год назад, в мае 2017 года, описал свое видение основ сотрудничества вдоль «Пояса и пути» — экономического коридора, который, по мнению Пекина, должен связать Евразию сетью транзитных маршрутов, идущих с Востока на Запад по суше и по морю.
Когда проект только задумывался, многие в Европе и странах, по которым должен пройти «Пояс и путь», отнеслись к нему восторженно. И неудивительно: размах китайских планов поражал воображение. Чего стоил только железнодорожный путь Иу-Лондон длиной 12 тыс. км.
Президент Китая Си Цзиньпин выступает на симпозиуме по концепции «Пояса и пути»
«Инициатива «Пояса и пути» направлена на то, чтобы связать экономики, сообщества, людей, — восторгалась директор МВФ Кристин Лагард. — Она обладает огромным потенциалом и принесет массу пользы: будет возведена высококачественная инфраструктура, налажено экономическое сотрудничество. МВФ сможет оказать помощь советом, деньгами и необходимыми программами подготовки, чтобы экономики вдоль «Пояса и пути» получили наибольшую выгоду при помощи инвестиций, торговли, финансовых связей, и чтобы при этом сохранялась экономическая и финансовая стабильность».
Однако довольны были далеко не все. Если в Восточной Европе в основном царили радужные настроения — правительства и бизнес ожидали китайских инвестиций, — то в Западной отношение к китайским планам было куда более прохладным. В 2016 году, к примеру, представители ЕС в ВТО проголосовали против предоставления китайской экономике статуса рыночной. Это облегчило бы торговлю, но помешало бы применять серьезные меры против китайской экономической экспансии.
«Так дело не пойдет, — предупреждали европейские экономисты, работавшие с китайцами. — Западноевропейские правительства думают: ну ладно, это же чисто инфраструктурный проект, вот дотянут они его до наших границ — и решим, что делать. Так с китайцами дела вести нельзя. Нужно работать с ними вместе над проектом с самого начала».
Китайский порт Яншань, часть шанхайского порта – крупнейший грузовой порт в мире
Сейчас, когда проект наконец обрел зримые черты и активно развивается, эксперты ЕС все чаще с тревогой говорят о нарастании китайского влияния в Восточной Европе. Пекин утверждает, что о политической экспансии и не помышляет: просто инфраструктура восточноевропейских стран, которая должна обеспечить прохождение огромного товаропотока, оказалась недостаточно развитой, и для ее усовершенствования приходится давать восточноевропейцам все больше и больше кредитов. В Брюсселе опасаются, что восточные члены Евросоюза постепенно попадут в зависимость от КНР. Есть и еще одна причина для беспокойства: во время миграционного кризиса обнаружилось, что страны «Вишеградской четверки» (Польша, Венгрия, Словакия и Чехия) понимают европейские ценности по-своему. Поток китайских денег, ослабляющий зависимость Варшавы, Будапешта, Братиславы и Праги от Брюсселя, смягчению противоречий внутри ЕС явно не способствует.
Выгода против страха
Политическое руководство практически всех евразийских стран, через которые должен пройти «Пояс и путь», испытывает смешанные чувства. С одной стороны, китайским инвестициям на данном этапе у большинства просто нет альтернативы. Тем более что КНР, в отличие от западных стран, свои кредиты не обставляет политическими условиями и не требует срочно улучшить права меньшинств или провести демократические выборы с непременным участием оппозиции. С другой — перспектива попасть в экономическую зависимость от Китая многих пугает, особенно в условиях обострений китайско-американских отношений.
Проблема, однако, в том, что на нынешнем этапе только Китай предлагает инфраструктурный проект такого масштаба. Ни у России, ни у Индии, ни у ЕС ничего похожего в планах нет — а значит, остается либо сотрудничать с китайцами, либо остаться на обочине, когда соседи экономически развиваются с китайской помощью. Второй вариант означает заведомый проигрыш, а значит, вопрос сводится к тому, на каких условиях удастся сторговаться с Китаем.
Но приведет ли экономическая интеграция Евразии к интеграции культурной, социальной, политической? Вряд ли, считают эксперты. «Евразия как единое пространство — это оксюморон, — утверждает Георгий Толорая, исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС. — Это конгломерат цивилизаций. Они не похожи на жидкости, которые могут смешаться в одном сосуде, это шестеренки различного размера, вращающиеся с разной скоростью».
Президент Китая Си Цзиньпин пожимает руку премьер-министру Индии Нарендре Моди
Тем не менее, похоже, сейчас эти шестеренки начинают вращаться все более слаженно. Еще несколько лет назад казалось, что Евразию раздирают конфликты: на западе материка под натиском «арабской весны» рушился один режим за другим, на востоке Китай и его соседи никак не могли поделить острова в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Менее года назад произошел конфликт между Китаем и Индией из-за плато Доклам.
Однако сейчас динамика меняется: волна арабских революций явно окончилась на Сирии и дальше не пойдет, 7 мая премьер КНР Ли Кэцян заявил, что Китай заинтересован в мире, стабильности и свободе навигации в Южно-Китайском море и планирует добиться этого благодаря тесному сотрудничеству со странами АСЕАН, а премьер Индии Нарендра Моди и вовсе провозгласил пять новых принципов сотрудничества между Нью-Дели и Пекином, характеризующих новую страницу в двусторонних отношения
«За то, что происходит, мы должны прежде всего благодарить Дональда Трампа, который своими импульсивными действиями и непредсказуемостью буквально подталкивает евроазиатских игроков друг к другу, — уверен научный сотрудник ИМЭМО РАН Алексей Куприянов. — Но дело не только в этом: происходящее сейчас сближение — результат объективных процессов. Евразийские страны становятся всё более взаимозависимыми в экономическом отношении и все острее осознают свою уязвимость друг перед другом».
Насколько далеко зайдет процесс евразийской интеграции, прежде чем его затормозят противоречия между участниками, покажет время. В интересах России, чтобы спокойное и взаимовыгодное развитие продолжалось как можно дольше.
