«Смена режимов стала официальной политикой США»
Москву и Тегеран объединяет не проблема западного давления на внутренние дела двух стран, а общие цели — региональное развитие и сохранение международного права. Об этом «Известиям» заявил советник министра иностранных дел Ирана, а в прошлом гендиректор Института политических и международных исследований МИД Ирана Расул Сейед Мусави. В интервью на полях Второго форума евразийской интеграции в Сочи, посвященного перспективам развития Шанхайской организации сотрудничества, политик рассказал «Известиям», для чего Тегеран стремится к полноправному членству в ШОС, как в стране смотрят на нынешнюю антироссийскую кампанию в США, а также оценил будущее «иранской сделки» и вероятность появления российской военной базы на территории страны.
— Иран хорошо знаком с давлением извне. Что вы думаете по поводу нынешнего обострения в отношениях России с Западом? Есть ли какое-то сходство с историей взаимодействия западных стран с Тегераном?
— Природа давления на Иран несколько отличается от западного давления на Россию. Но во всех случаях речь идет о том, что сейчас страны Запада — и в особенности США — не следуют международному праву в отношениях между государствами, а просто пытаются навязать то, что в их интересах. США и их западные союзники под разными вывесками вмешиваются в дела других стран. Смена режимов стала их официальной политикой, хотя они и именуют ее «продвижением демократии». Но Иран против давления — политического, экономического, и Россия против давления, и другие независимые государства против. Мы не можем принять, что свои внутренние решения США пытаются сделать законом для всего международного сообщества. Сейчас у Ирана и России уникальные двусторонние отношения, но нельзя сказать, что мы сближаемся из-за давления. Скорее, мы думаем о региональном развитии и о том, как поддержать и сохранить международное право. И во многом отношения Ирана и России сыграли переломную роль в регионе — например, в Сирии всё могло бы пойти другим путем, если бы не сотрудничество Тегерана и Москвы.
— Как известно, президент США выдвинул Ирану ультиматум: или до мая в условия «ядерной сделки» будут внесены изменения, или Соединенные Штаты прекратят участие в ней. Пойдет ли Иран на уступки и возможен ли тут вообще компромисс?
— Давайте доживем до мая. Тогда мы сможем сказать, что мы будем делать. Пока что Трамп ведет психологическую войну против Ирана: он не выходит из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, который чаще называют «ядерной сделкой». — «Известия»), не позволяет другим странам сотрудничать с Ираном, а Тегерану — воспользоваться преимуществами этого соглашения. И это даже хуже, чем если бы он объявил о выходе из СВПД.
Но у Ирана руки не связаны. СВПД — не двустороннее соглашение Тегерана и Вашингтона. В нем участвовали и все основные игроки на международной арене — Великобритания, Франция, Германия, Россия, Китай. И если США хотят разрушить эту структуру, то, думаю, остальным необходимо побороться за ее сохранение. К тому же СВПД был одобрен Совбезом ООН — его резолюцией 2231. И если одна страна против этой резолюции, то реагировать на это не является исключительной обязанностью моей страны. Совбез должен вмешаться и обеспечить выполнение своей же резолюции.
— Есть ли вероятность того, что Иран предоставит России военную базу на своей территории?
— Это непростой вопрос. Уверен, можно продолжить эту тему под определением расширенного военного сотрудничества, и в этом плане многое можно сделать. Мы в Иране всегда говорим, что стратегия нашего сотрудничества с Россией базируется на принципе «сильная Россия, суверенный Иран» — в таких рамках возможно всё.
— Иран подал заявку на членство в ШОС еще в 2005 году. Какими сейчас вам видятся перспективы вступления вашей страны в ШОС? Чем это может быть выгодно организации?
— Думаю, членство нашей страны в ШОС сулит организации определенные преимущества. Со вступлением Ирана ШОС станет по-настоящему региональной. Членство Ирана в ШОС увеличит политический вес организации ввиду потенциала нашей страны и стратегической позиции. Это будет способствовать развитию транспортных коридоров, позволит организации разморозить главные логистические проекты, заблокированные в 2000-х из-за экономической изоляции Тегерана. Особенно международный транспортный коридор Север–Юг — торговый маршрут между Индией и Скандинавией через Иран и Россию. К тому же Иран — важное связующее звено в проекте Нового Шелкового пути.
Наше участие в организации могло бы способствовать и урегулированию ситуации в Афганистане — мы больше, чем кто бы то ни был, заинтересованы в том, чтобы там было безопасно. Иран — одно из самых опытных государств в сфере борьбы с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, и с его приемом в ШОС другие страны только выиграют. Наконец, назрела и необходимость увеличения числа партнеров, чтобы сообща справляться с новыми угрозами, стоящими перед миром из-за новых глобальных событий, последовавших за политикой «эксклюзивизма» Трампа.
