Труба стокгольмского раздора
В конце будущего года заканчивается действие контрактов «Газпрома» и «Нафтогаза» на поставку голубого топлива на Украину, а также на его транзит в Европу. До этого срока компаниям необходимо договориться о том, как взаимодействовать с 2020 года. Разговор о новых правилах игры явно был бы болезненным, так как у сторон накопилось множество вопросов друг к другу. Все рассчитывали, что переговоры начнутся только в 2019-м, но произошло это уже в начале этого года.
Спусковым крючком для начала выяснений отношений стало решение Стокгольмского арбитража в деле по контракту на транзит российского газа через Украину. По нему «Газпром» должен оплатить «Нафтогазу» $4,63 млрд компенсации за то, что «Газпром» в предыдущие годы не прокачивал по украинской ГТС 110 млрд куб. м. газа в год. В самом тексте контракта за это штраф не предусмотрен, но арбитраж почему-то сам назначил объем взыскания с «Газпрома». В декабре 2017 года по делу на поставку газа Стокгольмский арбитраж обязал «Нафтогаз» выплатить «Газпрому» $2,016 млрд (плюс пени $600 тыс. ежедневно). При взаимозачете получалось, что «Газпром» остался должен «Нафтогазу» $2,56 млрд.
Реакция на оглашение вердикта по второму спору у обеих сторон была крайне эмоциональной. «Нафтогаз» рапортовал о «перемоге», а «Газпром» подал иски в тот же Стокгольмский арбитраж о расторжении контрактов. Сейчас страсти немного улеглись и можно спокойно рассмотреть, что же будет дальше и какие правила игры выберут стороны.
Во-первых, «Газпрому», вероятно, придется выплатить «Нафтогазу» $2,56 млрд. В тексте контракта есть пункт 8.3, в котором говорится, что решение Стокгольмского арбитража окончательно и пересмотру не подлежит. Поэтому заявления «Газпрома» стоит воспринимать не как жалобу на вынесенное решение, а как обращение с заявлением о расторжении отношений. Вероятно «Газпром» рассчитывает освободиться от обязанности качать через Украину 110 млрд. куб. м газа в год в оставшиеся два года действия контракта и не платить при этом штрафы.
Во-вторых, выплачивать штраф в размере $6 млрд за монопольное положение на рынке транзита, придуманный украинским руководством, «Газпрому» не придется. В решении Стокгольмского арбитража указано, что к контракту на транзит не может применяться ни европейское (Третий энергопакет), ни украинское законодательство. Поэтому украинская сторона напрасно пытается накручивать задолженность российской компании.
В-третьих, глава «Газпрома» Алексей Миллер рассказал, что процесс разрыва контракта продлится полтора-два года, то есть до окончания действия текущих договоров. Это значит, что в Стокгольме фактически на трехсторонней основе (Россия, Украина, ЕС) будет идти диалог об условиях дальнейшего взаимодействия.
Россия не намерена полностью отказываться от прокачки газа через Украину (в 2017 году прошло 93,5 млрд куб. м). Даже если «Газпром дозагрузит «Северный поток» (4 млрд куб. м), построит «Северный поток – 2» (55 млрд куб. м) и две нитки «Турецкого потока» (31,5 млрд куб. м), то этих объемов не хватит, чтобы отказаться от украинской газотранспортной системы. Учитывая, что перспективы реализации второй нитки «Турецкого потока» туманны, а потребление российского газа в Европе может подрасти, то контракт на транзит газа между «Газпромом» и «Нафтогазом» нужен обеим компаниям. Очевидно, что на двухсторонней основе сторонам договориться будет тяжело, а при участии европейцев стороны смогут подписать транзитный договор на рыночных условиях.
Но, скорее всего, до того момента, как станет ясна судьба «Северного потока – 2», разбирательство в Стокгольме вообще не сдвинется с места. Как столько станет понятно, будет ли построен новый газопровод по Балтике, стороны смогут точно определить свои позиции в переговорах. Если проект будет заблокирован, то тогда уже «Нафтогаз» постарается диктовать и России, и Европе свои условия транзита: повышение тарифов на прокачку, предложение европейцам вложиться в модернизацию трубопровода и так далее. Но если «Северный поток – 2» начнет строиться, то Киеву придется умерить свои амбиции.
Автор — ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
