Лондонская прелюдия
На конфликт с Москвой Лондон пошел по нескольким причинам. Но первоочередной стала заинтересованность Великобритании в том, чтобы в негативном плане представить президентские выборы в России. Всё происходящее вокруг отравления бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля — своего рода прелюдия, дающая повод объявить потом о «нелигитимности голосования».
Выгодно России отравление Скрипаля в преддверии президентских выборов? Нет, не выгодно. Выгодно в преддверии чемпионата мира по футболу? Нет, не выгодно. Однако, по мнению Мэй, Москва, видимо, действует против собственных интересов. Что касается чемпионата мира по футболу, то не секрет, что Лондон с большой ревностью относился к тому, что его отдали России, и не смог отказать себе в удовольствии испортить Москве праздник.
Сама Британия меж тем ведет переговоры о выходе из Евросюза. Ей нужно доказать ЕС свою полезность, поэтому Лондон сейчас пытается подключить другие столицы — Париж и Берлин, чтобы выступить против России единым фронтом.
Для самой Терезы Мэй как премьер-министра и лидера партии крайне важно набрать очки в глазах избирателей. По опросам общественного мнения, после неудачных для консерваторов досрочных выборов в июле 2017 года, рейтинги Консервативной и Лейбористской партий сравнялись. Они идут ноздря в ноздрю в рамках статистической погрешности. Осенью, когда в правительстве Британии были острые разногласия и авторитет Мэй был подвергнут сомнению, она ловко приструнила своих министров всего одной фразой: «Буду править или я, или (Джереми) Корбин (лидер лейбористов)».
Тем не менее конфликт внутри партии не исчез — в стане тори по-прежнему идут жаркие споры между теми, кто выступает за то, чтобы Британия осталась в Евросоюзе, и противниками этого. В свете происходящих событий и «российской угрозы» первые подкрепляют свою позицию необходимостью сохранить крепкие связи с союзниками и возможность требовать от них скоординированных действий.
Борис Джонсон был лидером кампании по выходу Британии из ЕС. После того как Россию обвинили во вмешательстве в референдум по Брекзиту, Джонсона даже вызывали в парламентский комитет и спрашивали, вмешивалась ли Россия в выборы. Тогда он уже был министром иностранных дел. Джонсон по-русски ответил: «Нет». Конечно, в этих обстоятельствах он будет главным застрельщиком антироссийских мер.
Во вторник Борис Джонсон побеседовал с Рексом Тиллерсоном — на тот момент еще не уволенным, а действующим госсекретарем США. Во время разговора дипломаты пришли к выводу, что нужно противодействовать России, которая «содействует» применению химического оружия от Сирии до Солсбери. Такой вот скоординированный демарш и обвинение России в применении химоружия «в мировом масштабе».
Что касается Сирии, США заявили, что в случае следующей химической атаки будут бомбить правительственные учреждения в Дамаске. Всё складывается в единую цепочку, а этот инцидент позволяет Британии сразу убить нескольких зайцев.
Мэй объявила о высылке 23 дипломатов. Правда, в 1971 году выслали 105. После «дела Литвиненко» выслали четверых, свернули двусторонние связи, военно-техническое сотрудничество, сотрудничество спецслужб. С тех пор это сотрудничество так и не восстановилось. Торгово-экономические отношения тем не менее продолжали поступательно развиваться вплоть до «украинского кризиса» в 2014 году. В марте Британия даже не постеснялась попросить у недружественной России два танкера со сжиженным газом, потому что Британию этой зимой завалило снегом и стране понадобилось больше энергетических ресурсов.
Намерение Лондона проверять частные самолеты Россию в целом не сильно задевает. А вот намерение арестовать государственные активы России в случае, если эти средства угрожают жизни или собственности британских подданных, — уже произвол.
Как будет реагировать Москва, можно лишь предполагать: на высылку дипломатов мы, очевидно, ответим зеркально, остальные меры будут, видимо, носить ассиметричный характер.
В любом случае нынешняя история окончательно закрепляет тренд на полнейший отказ от сотрудничества и переход в неприятную игру «око за око, зуб за зуб».
Автор — руководитель Центра британских исследований Института Европы РАН, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
