Миф о реформаторе
Михаил Саакашвили снова в топе сообщений информационных агентств и на передовицах газет. На этот раз он — герой жесткого противостояния с командой президента Украины Петра Порошенко. Ставки в этой игре настолько высоки, что вчерашние соратники, единомышленники и даже, чего греха таить, подражатели третьего президента Грузии объявили его орудием российских спецслужб и автором проекта «Русская зима», нацеленного на изменение украинского политического вектора. Как Саакашвили, потерпевшему фиаско на родине, удалось стать генератором политической активности на Украине, разбирался iz.ru.
Четыре года назад, с началом «второго майдана» в Киеве, Грузия утратила неформальный статус главного возмутителя спокойствия на постсоветском пространстве. Он перешел к Украине. Интересно, что частью этого перехода стало и перемещение бывшего главы закавказской республики на украинские политические подмостки. Саакашвили создал уникальный прецедент в постсоветской политике: президент независимого государства, занимавший эту должность в течение 10 лет, принялся за создание «оазиса реформ и транспарентности» в отдельно взятой области другого государства. Не справившись с поставленной задачей, он перешел в оппозицию и во главе созданного им «Движения новых сил» стал едва ли не основным политическим бузотером на Украине. И, выпади ему политическая удача, скорее всего, масштабом этой страны, превышающей по населению Грузию почти десятикратно, он бы не ограничится.
Во время церемонии инаугурации Михаила Саакашвили в Гелати, 2003 год. Фото из коллекции Нино Мелия.
Личность Саакашвили, как правило, рассматривается с диаметрально противоположных позиций. В его оценках крайне сложно найти полутона. Кто-то видит в нем последовательного противника России и борца за изменение ситуации не только в Грузии, но и на всем пространстве бывшего СССР, для кого-то он — неутомимый реформатор и борец с коррупцией. При этом раскол во взглядах на деятельность Саакашвили проходит не только и даже не столько по линии Грузия–Россия, Россия–Украина, Украина–Грузия, Россия–Запад. Внутри каждого из сообществ, фигура третьего грузинского президента вызывает различные оценки. В Грузии в нем видят не только защитника национальных интересов и борца за «собирание земель», но и диктатора, и человека, ломавшего традиции своего народа ради прогрессистских фантомов. В России у него имидж не только клинического русофоба и американской марионетки, но и эффективного менеджера, с которого стоит брать пример отечественным реформаторам. На Украине Саакашвили — это не только певец «революции достоинства» и «реальной независимости», но также популист и авантюрист.
Столь широкая амплитуда интерпретаций легко объяснима. За долгие годы своей политической деятельности Саакашвили сумел заставить говорить о себе первых лиц мировой политики. Заявления президентов США, России, резолюции конгресса и Европейского парламента, саммитов НАТО, символические визиты в Тбилиси ведущих дипломатов — всего этого в карьере Михаила Саакашвили было в избытке. Как политика, его не раз списывали со счетов. Так было в 2012-м, когда ведомое им «Единое национальное движение» проиграло парламентские выборы проекту Бидзины Иванишвили — «Грузинской мечте», а сам Саакашвили, по его же словам, стал «оппозиционным президентом». Еще через год он перестал быть лидером Грузии, а вскоре и вовсе вынужден был искать счастье за пределами родины. Однако «постмайданная» Украина, казалось, дала ему второе дыхание. Саакашвили стал сначала консультантом новых властей, затем губернатором Одесской области, а многие члены его команды обустроились на различных высоких управленческих должностях в Киеве. В первые годы после свержения Виктора Януковича «грузинский десант» воспринимался украинским политикумом едва ли не как коллективный носитель политического и экономического откровения, а правление Саакашвили в Грузии — как пример того, как обустроить страну. Однако бьющие через край амбиции противопоставили одесского губернатора и президента Украины. В июле 2017 года Порошенко лишил своего оппонента украинского гражданства, после чего эксперты начали обсуждать новый прецедент, который мог создать грузинский экс-президент: глава государства, ставший лицом без гражданства. Но это решение, похоже, лишь раззадорило Саакашвили. Ответом команде Порошенко стали новые массовые акции со стороны «Движения новых сил».
Съезд Единого национального движения в Грузии, 2007 год
По каким же критериям оценивать Саакашвили-политика? Как избежать при этом избыточной эмоциональности и быть объективным?
Отвечая на эти вопросы, прежде всего следует обратить внимание на исходные условия, в которых этот политик сформировался. Саакашвили не принадлежал ни к числу националистов-романтиков, боровшихся против «советской империи», ни к номенклатурным сановникам, готовым конвертировать «пролетарский интернационализм» в идеологию независимости и частную собственность. Саакашвили — дитя постсоветских реалий. Вряд ли стоит всерьез воспринимать его заявления об антикоммунистической фронде в годы юности. Пограничные войска КГБ СССР и киевский Институт международных отношений — не те места, где формируются диссиденты. Куда вероятнее, что его взгляды сложились под влиянием размышлений о том, какую направленность придать национальной независимости, после того как она уже была заработана.
В период 1990-х — начала 2000-х годов грузинское общество тяжело переживало последствия конфликтов в Абхазии и Южной Осетии, приватизацию власти управленческой элитой страны, социально-экономические проблемы. И всё это на фоне превращения в объект конкуренции крупных внешних игроков. Как следствие — общественный запрос на политика, способного четко артикулировать такие цели, как обеспечение единства страны и сильной власти. Слабость государственных институтов, наличие большого числа беженцев из конфликтных регионов, высочайший уровень коррупции создали критическую массу недовольства, которую Саакашвили сумел использовать с выгодой для себя. Не столько внешнее вмешательство, сколько усталость грузинского общества от Эдуарда Шеварднадзе подвела черту под его правлением.
Президентские выборы в Грузии 27 октября 2013 года. Президент Грузии Михаил Саакашвили во время голосования.
Однако запрос на укрепление государства и «собирание земель» имел мало общего с демократией, а стратегический выбор в пользу Запада, который Саакашвили последовательно провозглашал, означал не столько заимствование западных институтов, сколько привлечение ресурсов для реализации обозначенных целей. По справедливому замечанию грузинского эксперта Ивлиана Хаиндравы, «внесенные еще в феврале 2004 года изменения в конституцию привели к сосредоточению всей полноты власти в руках президента; на долю парламента осталась функция псевдодемократического фасада, а судебная система стала послушным исполнителем воли власть имущих».
Действительно, на низовом уровне Саакашвили удалось существенно минимизировать коррупцию (в высших эшелонах она сохранилась) и неэффективность чиновничьего аппарата. Но это лишь одна сторона медали, на которую традиционно обращают внимание защитники «реформаторского мифа». Оборотной же стороной стало беспрецедентное укрепление полицейского государства. Грузия за два президентских срока Михаила Николаевича превратилась в неформального чемпиона Европы по количеству заключенных на одного свободного жителя. По оценкам руководителя Центра глобальных исследований, экс-омбудсмена Грузии Наны Девдариани, в стране с населением в 4,5 млн человек более 250 тыс. прошли через пенитенциарную систему! И скандал вокруг положения дел в Глданской тюрьме, стоивший «Единому национальному движению» первого места на выборах, — лишь крохотная вершина айсберга.
Президент Украины Петр Порошенко вручает Михаилу Саакашвили удостоверение главы Одесской области 30 мая 2015 года
Практически любая республика бывшего СССР представляет собой многосоставное образование. Была таковой и Грузия. Однако Саакашвили взял курс на укрепление страны не для того, чтобы учитывать интересы меньшинств, а для того, чтобы втиснуть их в рамки проекта, который он считал идеальным. Основные его черты — это скорейшая интеграция в НАТО и в ЕС, бегство от России и «совка», политическая гомогенизация, выдавливание из активной общественной жизни тех сил, которые не принимают этой магистральной линии. Во времена президентства Саакашвили проявлениями борьбы с «тяжелым наследием прошлого» стало весьма своеобразное отношение к сельскому хозяйству, социальной политике, которые заносились по умолчанию в разряд «советских», а потому подлежащих тотальному пересмотру. В итоге падение уровня сельского хозяйства в республике к лету 2012 года по сравнению с 2003 годом составляло 30%. По данным Всемирного банка на осень 2012-го (то есть в канун парламентской кампании, стоившей Саакашвили карьеры в Грузии), до 64% всех бедняков Грузии жили именно в селах.
Возможно, сами по себе эти факторы и не привели бы к стремительному падению популярности Саакашвили, если бы не его курс, который Ивлиан Хаиндрава очень точно назвал «гиперактуализацией замороженных конфликтов без насущной политической надобности». Саакашвили не участвовал в развязывании военных конфликтов в Южной Осетии И Абхазии в начале 1990-х. Зато он сумел достичь с Москвой договоренности по Аджарии в 2004 году. Учитывая эти факторы, он мог, не разрушая сложившуюся ситуацию, найти приемлемые решения или «размены» по этнополитическим конфликтам. Притом что в первой половине 2000-х годов Россия не планировала признания бывших автономий Грузинской ССР. Но вместо этого Тбилиси предпринял попытки «разморозки» конфликтов в Южной Осетии в 2004-м и в Абхазии в 2006-м. Признание двух республик Москвой по большому счету было последствием этих действий. Не говоря уже о том, что курс на «собирание земель» без всякого учета интересов Москвы ухудшил отношения Грузии и России на много лет вперед.
Саакашвили приветствует своих сторонников в Киеве, 5 декабря 2017 года
И то, что сегодня Саакашвили пытается делать карьеру вдали от родины, а его партия — некогда ведущая политическая сила страны «Единое национальное движение» — расколота, говорит о многом. Курс на ускоренное «бегство от России» при игнорировании внутренней сложности собственной страны, идеологическое доктринерство привел именно к таким результатам. И секрет популярности Саакашвили на сегодняшней Украине имеет во многом те же корни, что и в Грузии нулевых: усталость от конфликтов, территориальные потери, коррупция и низкий авторитет власти. Кажется, что человек с яркой риторикой и броскими лозунгами, апеллирующий к полной поддержке со стороны Запада, сможет привести к прорыву. Но желающим прорваться стоит не смаковать миф о «славном реформаторе», а задуматься об итогах правления Саакашвили и цене «рывка».
Автор — доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета
