Опасные игры: «Утиная охота» в Театре имени Ермоловой
Театр имени Ермоловой показал «Утиную охоту». Одна из главных пьес отечественной драматургии предстала в интерпретации режиссера Евгения Марчелли, а загадку главного героя Виктора Зилова попытался разгадать актер Иван Янковский. Попытка удалась. Список вошедших в историю отечественного театра Зиловых — от Владимира Андреева и Олега Ефремова до Олега Даля и Константина Хабенского — пополнился новым именем, а репертуар Театра Ермоловой — заведомо аншлаговым спектаклем. В премьерном блоке еще четыре показа — 25 ноября, 7,17, 24 декабря.
Пьеса Вампилова — из тех, что называют поколенческими. Написан этот, без преувеличения, шедевр в 1967 году 30-летним тогда драматургом. Герою, рядовому советскому инженеру, судя по авторской ремарке, «около тридцати лет», и большинство людей из его окружения того же возраста.
Вместе с тем поколенческой «Утиную охоту» можно назвать в той же степени, в какой допустимо использовать этот эпитет в отношении «Евгения Онегина», или «Героя нашего времени», или «Иванова». Большая литература безмерно расширяет рамки эпохи и отдельного человека. Пушкин, Лермонтов, Чехов, Вампилов писали о себе и своих сверстниках, но также обо всем человечестве и каждом из нас. Душевный кризис, или, как говорят сейчас, драма самоидентификации (кто я такой, зачем живу?), может сразить человека и в молодости, и в зрелости. Вот почему Зилова в разное время играли актеры разных возрастов и герой выглядел органичным как у 30-летнего, так и у 50-летнего исполнителя.
В спектакле Театра имени Ермоловой кризис настигает молодого Зилова. Это обстоятельство лишает постановку беспросветной мрачности возрастных интерпретаций, добавляя ей толику оптимизма и разумного пренебрежения обстоятельствами, проще говоря, пофигизма. Исполнителю главной роли Ивану Янковскому — 27. Он подвижен, легок, изящен, обаятелен. Кроме того, мимикой и пластикой очень напоминает героя своего знаменитого деда в «Утиной охоте» 1980-х — фильме «Полеты во сне и наяву» Романа Балаяна. Но персонажа Янковского-старшего давно утомила «жизни мышья беготня», а герой Янковского-младшего пока что полон нерастраченных сил. Вопрос: «Куда исчезли идеалы юности?» он себе уже задает, однако конченой свою жизнь не считает. С энтузиазмом влюбляется, расстается, жульничает, пьянствует, скандалит. Словом, вопреки совету друга-официанта (Сергей Кемпо): «Главное — не волнуйся. Полное равнодушие» — волнуется и неравнодушен.
От того в предложении жене (Кристина Асмус): «Давай начнем всё сначала!» звучит не издевательство, а надежда. И объяснение Ирине (Дарья Мельникова) делается не от скуки, а потому что девушка очень нравится. И служебная авантюра с мифическим заводом выглядит не столько желанием послать опостылевшую службу подальше, сколько втянуться в интересное приключение: «А вдруг выгорит?» Да и сама утиная охота в этом контексте — не «вишневый сад», под сень которого герою никогда не ступить, а вполне реальное времяпрепровождение. «Выхожу...» — сообщает Янковский–Зилов телефонной трубке. И ему веришь: не исключено, что вправду выйдет и поедет на свою охоту. Чем она закончится? Бог ее знает. В разговорах друзей-охотников фигурируют озеро и лодка, в судьбе автора пьесы вещи роковые.
Для мастеровитого режиссера Евгения Марчелли «Утиная охота» сложна и проста одновременно. Проста — потому что текст с его идеальной спаянностью конкретики и метафоры настолько хорош, что сам себя «ставит». Сложна — потому что режиссер есть режиссер. И хотя Вампилов оставил подробнейшие ремарки относительно того, как персонажи ходят, садятся, пьют, носят свои пиджаки, режиссерская природа требует проявления. К чести Марчелли, любителя яркой театральности, самовыражается он весьма деликатно. Почти все «фишки» так или иначе вытекают из задуманного драматургом.
Музицирование в кафе «Незабудка» с участием ярких девушек («Всё васильки, васильки») можно считать парафразом на песню Слепого из раннего варианта пьесы. Музыкант, колдующий за ударной установкой в глубине сцены, и видео-арт с картинками 1960-х — дань рок-н-ролльному времени создания сочинения. Ну а сам ритм ударных сродни барабанной дроби, которой в старом цирке сопровождали то, что называлось «смертельным номером». Собственно, всё, что совершает в этом спектакле герой Ивана Янковского, включая попытку самоубийства, и есть тот самый номер.
Кстати, друзья называли Вампилова канатоходцем — не только потому, что однажды он на спор прошел по узкой перекладине над пропастью, но и потому, что постоянно играл с судьбой и в день гибели гонял на моторной лодке по штормящему Байкалу…
