В воскресенье на главной площади Калуги был открыт памятник одному из самых выдающихся государственных деятелей России — великому князю Ивану III. Именно на калужской земле в 1480 году произошло знаменитое «стояние на Угре», положившее конец многовековой зависимости от Орды.
Современники, по достоинству оценивая заслуги великого князя перед Россией, еще при жизни называли его Иваном Великим. Он был последним московским князем и первым «государем всея Руси». Долгожитель на московском престоле, он вступил на трон двадцатидвухлетним и правил страной целых сорок три года (с 1462-го и вплоть до своей смерти 27 октября 1505 года). За это время он добился многого. «Россия нынешняя образована Иоанном», — без обиняков писал о роли великого князя великий русский историк Николай Карамзин.
Впрочем, несмотря на это, не будет большим преувеличением сказать, что в исторической памяти потомков Иван III оказался как бы за спиной своего внука, тоже Ивана и тоже Васильевича, прозванного Грозным.
И правда: о грозном царе написаны целые полки книг, снято множество кинофильмов, историки и дилетанты до хрипоты спорят о предназначении его опричнины, энтузиасты всё еще ищут по свету его библиотеку, а книголюбы зачитываются его яркими полемическими сочинениями. Некоторые горячие головы даже предлагают канонизировать Ивана Грозного, другие же, наоборот, обвиняют царя в невиданных злодеяниях, не совместимых не только со святостью, но и со здравым смыслом.
При этом об Иване III до последнего времени не было почти ничего — ни сколько-нибудь заметных фильмов, ни внушительной историографии, ни жарких исторических споров. На долгие годы его имя фактически было выставлено на задворки исторической памяти. И напрасно: роль Ивана III в истории России, пожалуй, куда более значима, чем роль Ивана IV.
Первого «государя всея Руси» действительно можно считать одним из краеугольных столпов многовековой российской государственности: «Иоанн оставил Государство, удивительное пространством, сильное народами, еще сильнейшее духом правления, то, которое ныне с любовию и гордостию именуем нашим любезным отечеством», — писал об Иване наш первый историограф.
Конечно, Иван III не был идеальным правителем. Как и все, часто был непоследовательным. Как и все, был гневлив (источники сохранили отголоски того, что его первым за глаза прозвали Грозным). С одними — жесток, с другими — нерешителен. Но история, как отмечал всё тот же Карамзин, «не есть похвальное слово и не представляет самых великих мужей совершенными». Да и где они — совершенные правители? Власть «совершенных» не любит, вероятно, чувствуя это, и они, как правило, распоряжаются ею не самым совершенным образом.
Созданное и совершенное в годы правления Ивана III, действительно, впечатляет. Здесь и приращение территорий (только благодаря присоединению Новгородской земли размеры Русского государства увеличились буквально в разы). Здесь и Судебник 1497 года, который явился первым юридическим кодексом объединенного государства. Здесь и Московский Кремль, и двуглавый орел, до сих пор являющиеся символами нашей страны. Здесь и небывалое доселе возвышение статуса державы в глазах окружающего мира (один брак с племянницей последнего византийского императора Софьей Палеолог чего стоит: благодаря этому браку все потомки Ивана, в том числе и грозный царь, стали немного Палеологами). Здесь и войны с Литвой, и союз с Крымом: Иван умел быть и жестким, и гибким, если того требовали обстоятельства и интересы державы.
Но самое главное — это, конечно же, то, что в литературе по традиции именуют «свержением ига». «Рожденный и воспитанный данником степной Орды», как характеризовал его Карамзин, Иван добился кардинального изменения сложившейся веками практики отношений между Русью и ордынцами, де-юре и де-факто ликвидировал зависимость созданного им государства от Орды.
Публицисты разных политических мастей до сих пор дискутируют, на пользу ли была России эта зависимость или во вред, выиграла ли страна от освобождения или проиграла. Но это спор не об Иване и его эпохе, а о тех ценностях, которыми руководствуются сами спорщики.
Иван же сделал то, что сделал. Нашел в себе силы и мужество переломить давнюю традицию подчинения. Избавил себя и страну от внешнего воздействия. Выражаясь современным языком, восстановил утерянный предками суверенитет. «Здесь конец нашему рабству», — патетически подвел черту эпохе Карамзин и был прав. Отныне, как писал Карамзин, Иван III «искал орудий для собственных замыслов и не служил никому орудием».
Думаю, Ивану это было непросто сделать. Источники сохранили свидетельства драматических колебаний великого князя, не сразу решившегося оказать сопротивление веками доминировавшей над Русью Орде. Часть окружения Ивана активно уговаривала не идти против «самого ордынского царя», убеждая его в том, что иначе можно потерять всё.
И всё же он сделал собственный выбор. Именно тогда, осенью 1480 года, во время знаменитого «стояния на Угре» Иван III, скорее всего, сам того не ведая, принял главное решение в своей жизни. Возможно, он сам до конца не верил в то, что у него получится. Но у него получилось…
В отличие от многих деятелей нашей истории, чье имя в последние годы не просто на слуху, но перманентно находится в центре публичных разборок (Иван Грозный, Колчак, Ленин, Николай II, Сталин — список можно продолжать), Иван III, пожалуй, — одна из немногих исторических фигур, которая способна не расколоть, а, наоборот, собрать общество. Ничего удивительного в этом нет: на то он и собиратель русских земель. Очень правильно, что ему поставили памятник.
Автор — историк, публицист, главный редактор журнала «Историк»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
