Открылся сезон прививок. У станций метро появились мобильные пункты вакцинации против гриппа для всех желающих. Медицинский полис не обязателен, паспорт — желателен. В школах всем родителям раздаются бланки для заполнения — для согласия или отказа от вакцинации.
Есть противники прививок, я же — фанат вакцинации. Если бы можно было, я бы привила детей от вируса Зика и лихорадки Эбола. Прививки я делаю у частного врача и заказывала вакцину еще месяц назад. Пять штук — на всех членов семьи. Мой муж сопротивлялся. Но я сама сделала ему укол. Мне так спокойнее.
Антипрививочное движение началось не вчера. Оно было всегда. Лет пять назад моя маленькая дочь ходила в студию хореографии, и в декабре у них ожидался отчетный концерт. Все дети красивые, в белых купальниках и балетных пачках, бабушки и дедушки в зале. На генеральной репетиции одна из девочек появилась в пятнах зеленки, и из-за этого выглядела отнюдь не прекрасной бабочкой — девочки танцевали танец бабочек — а натуральной гусеничкой.
Мамы тогда взбунтовались. Все, естественно, решили, что это ветрянка. У многих — младшие дети, планы на каникулы, никто не собирался болеть. Бабушке девочки устроили скандал и заставили отказаться от участия в концерте. Бабушка же утверждала, что это аллергия, а не ветрянка, но ей никто не поверил. Мамы устроили настоящий бунт, и только я сидела спокойно.
— А что это вы не нервничаете? — спросила меня самая активная родительница.
Я сделала своим детям прививку от ветрянки. Раньше она не считалась обязательной. Теперь входит в официальный календарь профилактических прививок, но по «эпидемическим показаниям». Та же ситуация с вакцинацией от клещевого вирусного энцефалита — по показаниям. Грипп же введен в официальный календарь.
Всё меняется. У меня двое детей, разница — восемь лет. Когда я сделала прививку от ветрянки старшему сыну, меня все осуждали. В детском саду плавно переболели все группы. И некоторые мамы считали, что это даже хорошо. Даже приводили в нашу группу здорового ребенка, «чтобы он переболел в детстве, а не потом».
Я сама переболела ветрянкой в шестнадцать лет и, как мне казалось, чуть не умерла. Моя близкая подруга заразилась ветрянкой на работе — от маленького сына сотрудницы, и уж точно чуть не умерла. Ей было уже под тридцать, и врачи подозревали все, что угодно, включая венерические заболевания, только не ветрянку.
Врачи кричат — возвращаются корь, коклюш, которые еще вчера считались «побежденными» болезнями. Молоденькие доктора даже не могут их диагностировать, поскольку «вживую» никогда не видели, только на страницах учебника. Противостояние тех, кто «за» и «против» прививок, стало непримиримым. Лагеря готовы выйти на баррикады. Сторонники вакцинации кричат, что противники выживают только за счет тех, кто привит. Противники пугают жуткими осложнениями. Одна молоденькая мама увидела у меня на плече два круглых пятна — шрамы от прививки оспы и с наивным интересом воскликнула: «А это что?» Ее поколению прививку от оспы уже не ставили.
Я выросла в северокавказском селе, и у меня и половины прививок не было. Главной проблемой считался педикулез — три раза в год все дети в школе были бриты налысо, а те, кого не стригли, мыли голову керосином и вычесывали волосы над белым вафельным полотенцем. На фотографиях в школьном альбоме все девочки лысые, а я одна — с косами. Я умоляла бабушку подстричь меня наголо, чтобы «быть как все».
Помню, как навещала одноклассника, который болел свинкой. Его лечили травами и отварами. Было мнение, что болезнь послана за грехи матери (или отца). Призывали даже местную знахарку Варжатхан — отвадить злых духов. Если заболевала я, бабушка лечила меня народными средствами. Она звонила своей дочери — моей маме — в Москву и рассказывала, как дала мне ромашку, растерла бараньим жиром, заставила дышать над картошкой и насыпала в носки горчицу. Для лечения применялась крапива — молодыми ростками следовало хорошенько отхлестать «больного». Мама кричала в трубку, что надо дать таблетки, и летела на первом самолете, чтобы привезти антибиотики и «вывести мракобесие». Тогда я быстро шла на поправку. Бабушка давала мне таблетки тайно от односельчан, так что вся слава «счастливого излечения» доставалась местной знахарке. Еще одной моей подруге, с детства страдавшей астмой, мама смазывала горло авиационным керосином, который доставался через троюродного брата двоюродной сестры, работавшего на аэродроме. Волшебное средство. Напомню, это было в селе, больше тридцати лет назад.
Врачи не имеют права настаивать на прививках. Решение остается за родителями — если речь идет о детях, и за взрослыми, которые отвечают за собственную жизнь и здоровье. Поговорите не с подругами, а с врачами, которым доверяете. Они расскажут то, что не пишется в отчетах и не сообщается в официальных сводках. Как умирает мужчина, отец семейства, которому еще и пятидесяти нет, от острой вирусной инфекции. Не в селе при советской власти, а в современной мировой столице. Как до этого мужчина ходил с небольшой температурой на работу, а потом кашлял кровью. Три дня в реанимации — и все. Не спасли. Врач винила себя — она сделала прививки детям и матери, отец отказался, хотя она предлагала несколько раз.
У каждого — свой опыт вакцинации. Врачи говорят, что в этом году не будет такой эпидемии гриппа, как в прошлом — в нашей школе на карантине сидели две недели. Когда моя дочь «сопливила», я говорила себе: это просто простуда, это не грипп, ничего серьезного. Потому что сделала ей прививку. Мне так было спокойнее. Как ни странно, но даже в вопросе вакцинации надо делать так, как подсказывает сердце. Мое материнское сердце сделало меня фанатом прививок.
Автор — писатель и журналист
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
