Откровенные ответы на заданные и незаданные вопросы
«Прямая линия» с президентом Владимиром Путиным, полагаю, дала немало пищи для размышлений и ответов на вопросы — даже на не прозвучавшие, но, можно сказать, висевшие в воздухе. Очевидным выглядит преобладание внутренних, и прежде всего социальных, тем как в вопросах, так и соответственно в ответах. Напрашивается вывод: внешнеполитические проблемы не стали раздражителем для людей — никто не ощущает никакой «изоляции», и получается, спровоцировать массовое недовольство внешней политикой не удалось. Про международную политику спрашивали в основном сами эксперты в этой области или иностранцы.
Важно и то, что сам президент в своих ответах ни разу не пытался оправдать внутренние, самые насущные для населения, проблемы внешним давлением и «происками врагов», тем, что «Россия в кольце врагов», и так далее. Сам этот факт является более чем убедительным опровержением крайне популярного тезиса в некоторых СМИ и в устах оппозиции о том, что, дескать, у нас «во всем виновата Америка». Даже самый очевидный и целенаправленный внешний акт — санкции Запада — не объявлен причиной или оправданием наших трудностей. Если и есть у них внешняя причина, то это не политика Запада, а скорее конъюнктура цен на энергоносители.
Тезис Владимира Путина о том, что наша страна практически на протяжении всей своей истории была, по сути, под санкциями, в этом смысле не менее показателен. Ведь в Европе и США растиражировано утверждение о том, что, мол, до 2014 года Россия была чуть ли не в режиме полного благоприятствования. Однако мы прекрасно помним: когда дело доходило до интересов Москвы, то мы раз за разом наталкивались на весьма жесткие барьеры — достаточно вспомнить, с какими препонами со стороны Запада столкнулось наше присоединение к ВТО. Даже крупные обоюдовыгодные проекты вроде «Северного потока» обкладывали беспрецедентными условиями и согласованиями, а «Южный поток» вообще сорвали окриком из Брюсселя «суверенным» странам юга Европы. Как сорвали и сделку по продаже Opel консорциуму канадской Magna и российского Сбербанка. Благоприятствование бывало там, где налицо прямая и большая выгода самим европейцам и американцам, не более.
Вообще нынешний кризис в отношениях с США президент также не объяснял некой «заданной» враждебностью США к России. Хотя, казалось бы, весьма выигрышный ход, будь у нашего лидера желание свалить всё на козни внешних врагов и сплотить народ вокруг противостояния внешним угрозам. Но нет: и здесь всё объясняется банальными внутренними склоками в Вашингтоне. Законопроект об ужесточении санкций, обсуждавшийся в сенате США, вызвал лишь удивление у Владимира Путина: «Ведь ничего не происходит экстраординарного. В связи с чем на голом месте стали говорить об этих санкциях?»
Так именно в связи с тем, в чем бездоказательно обвиняют нас: это не мы, а они ищут внешние объяснения внутренним проблемам. Это не мы, а они пугают своих граждан угрозами извне, сплачивают нации и альянсы на привычном: «русские идут!». И это именно мы не хотим уподобляться им и раскручивать спираль взаимных страстей. В какой-то степени Запад поменялся ролями с бывшим Советским Союзом. Сегодня уже мы апеллируем к обществам и к простым людям. Путин специально подчеркнул, что мы не считаем США врагом и что многие люди в обеих странах хорошо относятся друг к другу, несмотря даже на нынешнюю конфронтацию на межгосударственном уровне. Раньше в таком ключе Запад выступал по отношению к гражданам СССР, теперь это делаем мы.
Россия устами своего президента дает свое видение истоков этих проблем: санкции и русофобия живут своей жизнью. Они возникают, усиливаются и обосновываются по собственным законам. Мы же из России на это никак не можем повлиять, прекратив что-то делать или, наоборот, начав. Этим должны «переболеть» там, а не здесь.
Интересно и то, где именно Россия видит поле для взаимодействия с США. На первое место Путин поставил тему ядерного нераспространения. А вот на втором и третьем месте — борьба с бедностью и экология. То есть даже не антитеррор — хотя, конечно же, он остается приоритетом в двусторонней повестке. Заявленные проблемы имеют глобальный характер, где обе державы — лидеры и где налицо наш общий «эксклюзив».
Отмечу еще два интересных факта: по оценкам ООН, Россия потеряла от санкций $50–52 млрд, а те, кто их ввел, — $100 млрд. То есть проблема, как видим, имеет не только «обоюдоострый», но еще и неравновесный характер с убытком для самих «санкционеров».
И другой момент, упомянутый на примере Китая: в обсуждениях с внешним миром речь идет о предельно конкретных темах, как тот же выход нашей свинины и мяса птицы на китайский рынок. Это подтверждает то, как на самом высоком уровне государство лоббирует интересы вполне определенных сегментов отечественного бизнеса.
В целом могу отметить, что хотя внешнеполитические темы и были представлены на «прямой линии» довольно скромно, полагаю, любой желающий мог получить весьма полное представление о нынешних акцентах в международной политике России: она не агрессивна, не идеологизирована, а конструктивна, прагматична и открыта для сотрудничества со всеми, кто к этому готов.
Автор — председатель комитета Совета Федерации по международным делам
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
