Российское почвоведение

Озвучить текст

Выделить главное

Вкл

Выкл

В качестве кабинета министров у нас есть три фигурки из commedia dell'arte - М.Е. Фрадков, Г.О. Греф и А.Л. Кудрин, уже два года как находящиеся между собой в хитро запутанных дрязгах. То М.Е. Фрадков ставит Г.О. Грефа в пример А.Л. Кудрину, то, напротив, укоряет Г.О. Грефа за его глубокую бессмысленность, то вдруг между кошкой и собакой вспыхивает горячая дружба, направленная против повара, то повар <A style="COLOR: blue" href="http://iz.ru/economic/article3087241" target="_blank">Михаил Ефимович грозит: "Обоих уволю!"</A>. Комедия приобретает черты дурной (или приятной - должно же кому-то наверху это нравиться) бесконечности. Страна со своим хозяйством и со своими проблемами, кабинет с фигурками dell'arte - сам по себе. Справедливость, впрочем, требует признать, что последний заход М.Е. Фрадкова был не самым удачным. Взявшись вслед за президентом требовать от А.Л. Кудрина и Г.О. Грефа контрольных цифр инфляции - и ни промилле больше, премьер вступил в противоречие с собственными прежними пожеланиями насчет того, чтобы поднять темпы хозяйственного роста, облегчить налоговое бремя etc. А также реализовать обширные национальные проекты. Если поручать А.Л. Кудрину единственное, что он умеет, т.е. борьбу с инфляцией посредством всемерного откачивания денег из экономики, то при чем здесь нацпроекты, рост и снижение налогов? Начфин ответит про инфляцию: "Уж мы ее душили, душили, а вы нам своими пожеланиями только все испортили" - и что тут возразишь? Хотя возражение можно переадресовать и В.В. Путину, потому что М.Е. Фрадков тут выступал простым транслятором. Собственно, В.В. Путину можно многое переадресовать, как единственному в стране человеку, полномочному задавать А.Л. Кудрину вопросы, на которые тот обязан отвечать по существу. Полномочий М.Е. Фрадкова тут явно недостаточно, а вопросов может быть много. Например, способен ли в принципе А.Л. Кудрин балансировать между ростом и инфляцией или же только душить и пережимать. В случае же если балансировать не способен, то пусть скажет, кто, с его точки зрения, должен этим заниматься - если, конечно, этим вообще нужно заниматься. Но главный вопрос, занимающий всех (вероятно, он должен был бы занимать и начальствующих лиц), касается не способов распределять полномочия в кабинете, но проблемы более принципиальной. А именно: способно ли российское хозяйство с пользой для себя впитывать нефтедолларовые потоки или же отечественная почва такова, что приток денег способен только производить действие, описанное в балладе про епископа Гаттона - "Были и лето, и осень дождливы, // Были затоплены пажити, нивы, // Хлеб на полях почернел и пропал, // Сделался голод, народ умирал". Если почва от денег только заболачивается и на ней ничего не растет, то вопрос в том, можно ли с этой почвой что-то сделать, дабы деньги не обращали ее в мертвое болото, но просачивались в грунт и производили плодородие и изобилие. "Вот полновесные деньги, что препятствует мне умножать народное богатство?". В десятилетиями недоинвестированной стране, где, куда ни хватишься, сплошная недостача, а со следами довольства и труда всюду крайне неважно, философия хозяйства не может всецело сводиться к тому, что деньги - яд, деньги - смерть и единственное что с ними можно делать - усиленно уничтожать, чтобы они не попали в родную почву. Упорное вещание "Ты стара, ты слаба и уже никогда не будешь лучше", - к чему вся нынешняя философия сводится, - не может не порождать стыд и гнев. Если деньги - этот овеществленный труд и отчеканенная свобода - так опасны для России, то что же это за страна проклятая такая? Либо нужен ответ, как избавиться от противоестественного проклятия, либо внятное и подробное разъяснение того, почему почвоведение бессильно, расти все равно ничего не будет и оставь надежду навсегда. В обоих случаях речь идет не о блеянии с перемигиванием - чем мы уже не первый год наслаждаемся, - а о суждении великой важности и ответственности. Речь идет о даре Божьем и о том, способна ли Россия им распорядиться. Возможно, Кудрин вообще не способен мыслить в таких категориях. Это не беда, не клином свет сошелся. Беда то, что вопрос о состоянии русской почвы из списка насущных вопросов, которые необходимо задавать, вообще выпал.