Стоп, не снято: как сериал «Киностудия» разоблачает Голливуд
«Пока лучший сериал 2025 года», «главный претендент на звание лучшей комедии года», «шутки одна за другой заставляют хохотать — и ни одна не фальшивит», «один из самых жестких автопортретов Голливуда за многие годы» — главные киноиздания США в полном восторге от нового сериала Сета Рогена «Киностудия». 26 марта на Apple TV+ вышли первые два эпизода (с официальными русскими субтитрами) — и стало ясно, что это абсолютный хит для тех, кто любит и знает массовый кинематограф. Впрочем, «Известиям» понравилось в этом проекте не всё. Подробнее — в нашей рецензии.
О чем сериал «Киностудия»
Не успел закончиться второй сезон «Разделения», ставший не меньшим событием, чем первый, как Apple, слегка разочаровав публику «Нарковорами», выпустила новый сериальный суперхит. «Киностудия» Сета Рогена — это комедия о том, что остается по ту сторону экрана, на бэкстейдже, но вместе с тем сатира на капитализм и американское общество, а еще издевательство над синефилами и ценителями артхауса.
Не поздоровилось всем — но в результате смеются тоже все. Роген не открывает ничего принципиально нового: «Киностудия» продолжает традицию «Бульвара Сансет», «Американской ночи» и «Игрока», а стилистически больше всего напоминает знаменитый сериал «Антураж». Сила сериала — в его злободневности, в количестве суперзвезд в кадре и в юморе, который скорее остроумен, чем смешон.
Как и «Антураж», «Киностудия» — сериал вертикальный. Это означает, что в нем нет единого сюжета, развивающегося от эпизода к эпизоду, но каждая серия представляет собой законченную короткую новеллу. Причем если «пилот» длится 44 минуты, то последующие эпизоды — каждый около 25 минут, чтобы не успеть надоесть.
Сюжетный стержень — переформатирование вымышленной киностудии «Континентал». Всё начинается с того, что оттуда увольняют директора-идеалистку и вместо нее ставят ее зама, Мэтта (Сет Роген). Мэтт уже не молод и, если честно, совершенно бездарен во всех отношениях, зато он влюблен в авторское кино и мечтает заниматься именно им. Но у гендира (Брайан Крэнстон) требование — заработать много денег, быстро и сразу, поэтому надо делать такие фильмы, которые Мэтт ненавидит и презирает.
Так, в первом эпизоде ему поручают запустить зрительский хит по мотивам бренда газировки Kool-Aid (посмотрите в интернете, их маскот — ходячая красная рюмка с лимонадом). Логика такая: если «Барби» заработала больше миллиарда, то и тут можно. Сет Роген сразу помещает сюда несколько непристойных шуток по поводу того, что мужики мечтают заняться сексом с Барби, женщины — с Кеном, а вот интимную связь со стаканом вряд ли кто-то себе воображал. Мэтт немедленно встречается с Мартином Скорсезе (в роли самого себя) и договаривается с ним сделать за $250 млн долларов жуткий фильм о массовых самоубийствах сектантов в Джонстауне и назвать его «Кул-Эйд». И всё бы хорошо, но теперь надо понять, как сказать об этом самому главному боссу, ведь у такой картины аудитория будет, мягко говоря, ограниченной. И дальше Мэтту нужно выкручиваться, потому что один неверный шаг — и его карьера вместе с гигантскими деньгами рухнут в пропасть.
Несмотря на то, что последить за проектом о «Кул-Эйд» было бы забавно, следующие эпизоды лишают нас этого удовольствия и помещают в другие проекты. Скажем, во втором Мэтт оказывается на площадке, где режиссер пытается снять одним длинным дублем сцену, но из-за Мэтта смена может быть сорвана, потому что он то слишком шумит, то требует внести правки в сценарий, то… Впрочем, не будем лишать зрителя удовольствия. В третьем эпизоде Мэтту придется доказать своему кумиру Рону Ховарду (тоже, естественно, в роли самого себя), что тот снял слишком длинный фильм и надо его сильно сокращать.
Недостатки сериала «Киностудия»
Мишени Сета Рогена сразу понятны. Во-первых, он обвиняет кинематограф в корыстолюбии, потому что абсолютно все персонажи повернуты на деньгах. Великому Скорсезе нужны великие деньги: один сценарий стоит $10 млн долларов, это примерно как бюджет самых дорогих российских картин. Какими бы идеалистами ни были встреченные нами персонажи, они понимают, что без огромных сумм кино не будет, поэтому они лгут, блефуют, заискивают, идут на любые компромиссы. Всё это грустно и не очень смешно, как, похоже, не смешно и самому Рогену, ведь именно своему персонажу он доверил ломать чужие планы и судьбы во имя призрачного успеха. Именно такие люди, говорит он, решают судьбу киноискусства.
Вторая мишень — собственно кинематограф. Роген остроумно разбирает жанровые штампы, переходя постепенно к штампам авторским, и пародийная часть «Киностудии» для синефилов будет самой привлекательной. Пол Дано в короткой роли гангстера, Ховард, который никак не может остановиться и по-графомански доводит повествование до трех часов, так что к концу уже никто не понимает (и не хочет понимать), что вообще происходит в кадре.
По сути, сериал — это размышление Рогена о тупике, в котором оказалось кино, с подробным анализом причин, которые остановили развитие этого искусства и превратили его в коммерцию. Другое дело, что сам Роген попал в свою же ловушку. Голливуд, который он для нас создает, существует в каком-то параллельном мире. За первые эпизоды ни разу не упомянуты Трамп и Байден, нет никакого ощущения эпохи, современности, нет обычных людей, нет личной жизни персонажей, здесь даже в особняк героини мы попадаем лишь потому, что продюсеру нужно обсудить с ней контракт.
Это герметичное, условное пространство, где кроме кинобизнеса больше ничего нет. И за счет этого социальная сатира Рогена быстро выдыхается, топчется на месте: мы уже всё поняли, а дальше Роген не идет, не расширяет пространство, не углубляет проблемы. Он остается в русле развлекательного шоу, и мы понимаем, что в следующих эпизодах мы увидим еще ряд знаменитостей, еще несколько галерей штампов, и названия следующих серий намекают на то, что будут еще шутки на темы военного кино, кинопремий, кастинга и других сугубо профессиональных элементов кинобизнеса. Но чем дальше, тем сильнее интерес к сериалу будет зависеть от того, насколько зритель любит и знает кино, кто для него там сакральные фигуры, как сильно он трепещет от имен Вуди Аллена и Романа Полански.
Между тем проблемы, о которых говорит Роген, касаются не только Голливуда и не только США. Когда российским школьникам в качестве рекомендованных фильмов предлагают «Чебурашку» или «Холопа», оставляя в стороне признанные шедевры отечественного кинематографа, это часть того же процесса, что и тот, о котором снят сериал «Киностудия». И разговор об этом должен быть шире, серьезнее и вдумчивее, хотя и будет прекрасно, если вести его будет человек с такими же хорошими вкусом и чувством юмора, как у Сета Рогена.
