Недавняя дипломатическая оттепель между Соединенными Штатами и Россией стала поворотным моментом в мировой геополитике. Будущие переговоры, на которых должны обсуждаться самые разные вопросы — от Украины до экономического сотрудничества — имеют глубокие последствия для Европы, НАТО и всей международной системы. В этом диалоге речь пойдет не только об урегулировании конфликта в Восточной Европе, но и о том, сможет ли Запад адаптироваться к многополярному миру, где суверенитет России не подлежит обсуждению, а американская гегемония всё чаще оспаривается.
Некоторые утверждают, что Украину якобы отодвинули на второй план. Однако российско-американские дискуссии показывают: судьба Киева не отделима от более широких рамок безопасности и экономики. Как подчеркнул президент РФ Владимир Путин, эта повестка будет включена в обсуждение, «когда придет время». Просто Москва хочет, чтобы переговоры были направлены на устранение первопричин кризиса: вмешательство Запада в дела Украины, невыполнение Минских соглашений и других важных международных договоров, которые защищают суверенитет и законные интересы всех вовлеченных сторон.
На фоне последних изменений Европа оказалась на переломном этапе: продолжать следовать провальным сценариям предыдущей администрации США или добиваться стратегической автономии, которая также учитывала бы безопасность России.
Поворот США к внутренним приоритетам и смещение фокуса на другие регионы, в частности Индо-Тихоокеанский (при уже совершенно очевидном росте влияния Китая), несомненно, приведут к тому, что ЕС придется нести большую ответственность за свою безопасность, что должно усилить призывы к «европейской стратегической автономии».
Подход Дональда Трампа к НАТО — требования больше тратить на оборону и намеки на выход из альянса — обнажил хрупкость трансатлантических связей. Между тем экономические последствия украинского конфликта (беспрецедентные энергетические кризисы, рост инфляции) уже давно должны были подорвать доверие европейцев к политике, ориентированной на США. А снижение участия Вашингтона должно подстегнуть страны ЕС к прямым переговорам с Москвой, по итогам которых были бы созданы новые рамки безопасности. Они соответствовали бы как интересам РФ, так и европейской стабильности.
Однако то, что Трамп называет «глубинным государством», не ограничивается исключительно американскими институтами. Европейские «провашингтонские» элиты, усилившие свои позиции при Джо Байдене, скорее всего, будут противостоять любым значительным стратегическим изменениям. Возможно, это объясняет, почему Трамп, вероятно, опасается, что не успеет осуществить свои ключевые планы. Важно напомнить, что во время своего первого срока он столкнулся с противодействием коренного истеблишмента, это отражалось как в постоянных междоусобицах внутри его администрации, так и в противостоянии с конгрессом.
Опасаясь победы Трампа на выборах президента, администрация Байдена активно укрепляла «провашингтонские» структуры во всем мире, чтобы они оставались настроенными против него. Недавние разоблачения, сделанные Илоном Маском и его департаментом эффективности правительства, свидетельствуют о том, что американские ведомства передавали в европейские и другие страны сотни миллиардов — возможно, даже до триллиона долларов. Очевидной целью было укрепление и координация антитрамповских сил, создание единого фронта против любой будущей администрации Трампа. Первые признаки этой стратегии проявились, когда многие европейские лидеры напрямую вмешивались в избирательный процесс в США, причем многие преждевременно объявили о победе бывшего вице-президента Камалы Харрис еще до получения официальных результатов. Таким образом, перед ЕС теперь стоит непростая задача преодолеть внутренние разногласия и выработать единый курс.
Потенциальная встреча Путина и Трампа также определит, насколько Европа готова продолжать финансировать военные действия на Украине без лидирующей роли США.
На фоне заявлений Трампа о желании прекратить спонсировать Украину европейские столицы стоят перед суровым выбором: следовать заведомо проигрышной стратегии или повернуть в сторону дипломатии. Последний вариант может быть подстегнут растущей усталостью общества от экономических потерь в конфликте, который не имеет конечной цели.
Вместо того чтобы изолировать Россию, западные санкции лишь побудили ее стать более самодостаточной, а также ускорили процесс дедолларизации. Готовность Москвы участвовать в переговорах свидетельствует о том, что Вашингтон теперь признает тщетность этих мер. Для Европы санкции обернулись негативными последствиями, спровоцировавшими инфляцию и нехватку энергоресурсов. Однако действия Брюсселя по-прежнему привязаны к политике США.
Сегодня новая американская администрация предпочитает повышать тарифы, а не вводить санкции. Это подчеркивает изменение американской стратегии. И хотя пошлины призваны оживить американскую промышленность и нанести удар по экономике стран, против которых они вводятся, их успех зависит от глобальной гегемонии США, которой больше не существует.
Любой прогресс в российско-американских переговорах, скорее всего, начнется с символических жестов, таких как ограниченное ослабление санкций. Но прочное доверие может быть выстроено только в том случае, если Вашингтон будет готов признать суверенитет России. Это уступка, на которую укоренившиеся элементы «глубинного государства» по-прежнему не хотят идти.
Интересно, что на фоне этой сложной динамики Саудовская Аравия предстает как потенциальный стержень в сближении несовпадающих интересов. Находясь на перекрестке Востока и Запада, Эр-Рияд установил глубокие отношения как с Вашингтоном, так и с Москвой. Недавние предложения Саудовской Аравии организовать диалог между конфликтующими сторонами могут также свидетельствовать о более широком стремлении выступать в качестве нейтрального посредника. Содействуя переговорам по спорным вопросам, Эр-Рияд не только усиливает свое дипломатическое влияние, но и укрепляет авторитет в качестве стабилизирующей силы в глобальных делах. Тесная координация королевства с Россией по вопросам энергетики еще больше укрепляет его влияние, а скоординированные шаги в рамках ОПЕК+ способны воздействовать на мировые цены на нефть. Это может повлиять на экономические расчеты как западных, так и российских политиков.
Следует отметить, что Россия не добивается ничего, кроме признания своей субъектности и суверенитета. При этом если кто-то хочет взаимодействовать с ней, такая возможность всегда остается открытой. Российско-американская оттепель заставляет Европу пересмотреть ее позицию по бесконечной конфронтации. Она сигнализирует о необходимости наметить более самостоятельный курс, выходящий за рамки ограничений традиционной американской политики и отражающий собственные стратегические императивы Европы. От Вашингтона эта новая динамика потребует прямого признания того, что санкции и попытки смены режима привели лишь к непреднамеренным ответным действиям.
Между тем так называемое глубинное государство, похоже, намерено пережить Трампа и вернуться к привычному ведению дел, как только политическая обстановка изменится. Что касается пути к миру на Украине, очевидно, что стабильность не будет достигнута путем временного прекращения огня. Вместо этого нужен прочный мир, который потребует решения проблемы давнего отказа Запада уважать цивилизационное разнообразие. Однако будущее станет зависеть от того, какие силы в итоге возобладают: здравый смысл против грандиозной коррупции, Трамп против «глубинного государства» или Россия против коллективного Запада.
Автор — основатель аналитического центра EMIR Research
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
