Трое и бомба: зачем США посредничество России в ядерной сделке с Ираном
Москва не отрицает обсуждения с США потенциального содействия Вашингтону в нахождении общего языка с Тегераном и готова сделать всё возможное для дипломатического урегулирования проблемы иранского ядерного досье. Об этом заявили российские официальные лица. Как изменились позиции сторон с 2017 года, когда США разрушили уже достигнутые договоренности, и каковы перспективы возобновления соглашения, выяснили «Известия».
Посредник — Россия
Вопрос реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) вернулся в повестку практически сразу после инаугурации Дональда Трампа. Между тем неформальные контакты Тегерана и европейских столиц происходили и до этого события. Однако западные страны не демонстрировали готовности возобновить переговоры, отметил постпред РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов.
Как впоследствии рассказал помощник президента Юрий Ушаков, на переговорах в Эр-Рияде 18 февраля тема иранской ядерной сделки также была предметом обсуждения. По его словам, стороны договорились провести отдельную встречу, посвященную этому вопросу.
Эр-Рияд
В свою очередь, пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заверил в готовности России в целом содействовать переговорам. «Россия, будучи союзником и партнером Ирана, готова делать всё возможное, чтобы способствовать этому процессу», — рассказал он телеканалу «Звезда».
СВПД обсуждался в ходе визита главы российского МИД Сергея Лаврова в Тегеран, о чем было сообщено в заявлении министерства.
«Много говорили о ситуации, сложившейся вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе. Убеждены, что ресурс дипломатии сохраняется, нельзя им пренебрегать. Надо его максимально эффективно задействовать без каких-либо угроз и намеков на возможности неких силовых решений. Настроены на продолжение поиска приемлемых развязок для выхода из сложившейся ситуации, созданной не Ираном, а нашими западными коллегами», — заявили в МИД России.
История вопроса и позиция США
Рассчитанная на 10 лет, реализация СВПД должна была, с одной стороны, урегулировать вопрос иранской ядерной программы, с другой, обеспечить снятие наложенных на Исламскую Республику санкций. Договоренность была одобрена резолюцией 2231 Совета Безопасности ООН в 2015 году. Однако уже два года спустя она была фактически в одностороннем порядке разрушена. Дональд Трамп по сути объявил ее несоответствующей национальным интересам США.
С тех пор ситуация неоднократно менялась. Администрация Байдена предпринимала усилия по восстановлению сделки, в то время как отношения Ирана и Израиля оказались на грани открытого военного конфликта: Западный Иерусалим начал угрожать ударом по иранским ядерным объектам.
Президент Дональд Трамп выступает на совместном заседании конгресса в Капитолии США 4 марта 2025 года в Вашингтоне
Как отмечают эксперты, подход Трампа версии второго срока к этой проблеме еще не определен, но он, скорее всего, будет серьезно отличаться от предыдущей. 47-й президент США, как пишут западные медиа, настроен на достижение определенных договоренностей. При этом, однако, вступает в переговоры в классическом для себя стиле — начиная с давления.
Проблема для Вашингтона состоит в том, что его военно-политический ресурс в регионе за последнее время был изрядно подточен и, вероятно, в соответствии с общей геополитической стратегией Трампа, будет еще более оптимизирован в дальнейшем. Операция «Страж процветания» против проиранского движения «Ансар Аллах» (хуситы) закончилась ничем. К концу 2025 года всё более вероятным становится полный или частичный вывод американских войск из Сирии и Ирака. На всем пространстве Ближнего Востока, таким образом, остается около 35 тыс. американских военных.
С другой стороны, в США сохраняет (если не усиливает) активность израильское лобби, традиционно выступающее за максимальное давление на Тегеран. Собственно, с этого Трамп и начал движение к переговорам. 4 февраля он подписал соответствующий указ, направленный на полную блокаду иранского нефтяного экспорта.
Президент США Дональд Трамп и премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху на совместной пресс-конференции в Белом доме в Вашингтоне, США, 4 февраля 2025 года
Израиль едва ли поддержит какую-либо сделку, направленную на снижение напряженности между США и Ираном, считает заместитель декана Восточного факультета ГАУГН Григорий Лукьянов.
— Израильское военно-политическое руководство будет предпринимать усилия для недопущения каких-либо договоренностей. Будучи заинтересованным в создании нестабильности как вокруг, так и внутри Ирана, оно и далее будет стремиться к свержению существующего политического строя в Исламской Республике, — подчеркивает эксперт.
Позиция Ирана
Уже 21 января Тегеран заявил о готовности к возобновлению переговоров по СВПД. В МИД республики подчеркнули, что видят «возможности для диалога и понимания». Но уже после обозначенных выше решений Трампа иранская сторона указала, что вести переговоры под давлением и угрозами не намерена. «Никакой возможности для прямого диалога между нами и США по вопросу ядерной программы в настоящее время не наблюдается», — сообщил министр иностранных дел республики Аббас Арагчи на совместной пресс-конференции с российским коллегой 25 февраля.
В то же время и позиция Тегерана, и его цели вполне очевидны, считает востоковед Турал Керимов. Первая часть — снятие всех экономических санкций, которые были возобновлены в первый срок Трампа. Они касаются энергетики, инвестиционных соглашений, транспорта. Далее движение в сторону полной отмены ограничений, которые вводились еще во времена Буша-младшего.
— Вторая часть относится к вопросам безопасности, а если быть точнее — планам нынешнего правительства Израиля заставить Иран свернуть свою ядерную программу. Такие гарантии безопасности могут дать США, ведь без военной поддержки Израиль быстро перестанет представлять из себя серьезного игрока. Поэтому Тегерану важно говорить напрямую, — подчеркивает Керимов.
Эксперт отмечает, что с 2017 года ситуация изменилась не только для США, но и для Ирана, и тоже — в негативную сторону. Поэтому вопрос ядерной сделки является лишь частью общего контекста, в формировании которого заинтересована Исламская Республика.
— Ближний Восток, по мнению Ирана, нуждается в новой конфигурации безопасности. Новый конфликт, вероятность которого остается большой, принесет катастрофические последствия для всех. Иными словами, комплекс вопросов выходит за границы проблематики одной только ядерной программы, — резюмирует собеседник «Известий».
Военные учения вдоль северо-восточных границ, Иран
Похожей точки зрения придерживается востоковед Кирилл Семенов. Эксперт отмечает, что Вашингтон в нынешней ситуации куда более беспокоит региональная стратегия Тегерана, нежели исключительно его ядерная программа.
— Перспектива у этих переговоров есть, и ядерная программа не основной элемент. В целом речь идет о планах Ирана в регионе, главным образом поддержке Тегераном своих прокси-сил, но не только. Ядерная программа просто давала повод протащить санкции через ООН. Трампа не особенно интересует политический режим в Иране, ему важно снижение его активности, — отметил эксперт.
В сложившейся ситуации посредничество России может оказаться чрезвычайно важным фактором достижения урегулирования, и обе стороны признают это обстоятельство. Кроме того, изменившаяся за последнее время на Ближнем Востоке расстановка сил также влияет и форму потенциального переговорного процесса, признает Кирилл Семенов.
— У России есть переговорный потенциал и возможность сблизить стороны. Возможно, есть смысл объединить усилия с региональными акторами, например Саудовской Аравией, которая также неоднократно высказывалась в пользу урегулирования, — отмечает собеседник «Известий».
Посредническая роль Саудовской Аравии при активном российском содействии имеет шансы быть эффективной с точки зрения конечного результата переговоров, указывает Григорий Лукьянов.
— Эр-Рияд назван Трампом в числе основных партнеров США. В то же время он не заинтересован в дальнейшей эскалации в ирано-израильских отношениях и региональной турбулентности, а следовательно, может использовать имеющиеся инструменты для построения нового регионального порядка безопасности. В этом контексте роль России как ко-спонсора потенциальной сделки может послужить укреплению достигнутых договоренностей, — комментирует Григорий Лукьянов.
