«Многие семьи, пережившие боевые действия, становятся более сплоченными»
В новых регионах России до 15–20% детей имеют признаки посттравматического стрессового расстройства, составляют группу риска и требуют особого внимания, заявила в интервью «Известиям» руководитель Федерального координационного центра по обеспечению развития психолого-педагогической помощи в системе образования РФ Ольга Ульянина. Многие дети пережили боевые действия в родном городе или селе, были под обстрелами, есть и те, кто до сих пор живет в прифронтовой зоне, пояснила она. Похожие признаки посттравматических расстройств есть и у взрослых, особенно в Донбассе. О том, как могут помочь таким людям врачи, родственники и государство, — в беседе «Известий» с Ольгой Ульяниной.
«Это группа риска, которая требует особого внимания»
— Многие территории Донбасса, да и всех новых регионов, были ареной боев, села, города подвергались систематическим обстрелам. Как это сказалось на детях?
— Дети наиболее уязвимы в условиях боевых действий. Несмотря на тяжесть происходящего, многие адаптируются к тем условиям, в которых проживают, справляются с этой трудной жизненной ситуацией, вырабатывают новые качества личности. Но, по данным наших профессиональных наблюдений, результатов обследований, практической работы по оказанию психологической помощи, до 15–20% детей на прифронтовых территориях имеют выраженные признаки дезадаптации и признаки посттравматического стрессового расстройства. Для психологов это так называемая группа риска, которая требует особого внимания, организации психологической помощи и работы.
— Какая психологическая поддержка оказывается таким детям и их родителям?
— Сегодня для детей развернута сеть психолого-педагогических и медико-социальных центров, в которых оказывается такая помощь. Создан всероссийский детский телефон доверия, где психологическая помощь в дистанционном формате оказывается круглосуточно, анонимно и бесплатно. Мы также разработали чат-бот «Мой компас», который позволяет быстро оценить состояние, понять, что с тобой происходит, куда обратиться за помощью и как помочь себе самому.
Помимо этого, на новых территориях и в приграничье развернуты пункты временного размещения, в которых в обязательном порядке дежурят психологи и оказывают необходимую помощь.
— Чем дети, пережившие военные конфликты, отличаются от обычных?
— Обращает на себя внимание изменение системы ценностных ориентаций, которые проявляются в их отношении к жизни, к семье, к школе и учебе. Например, многие семьи, пережившие травматические события, связанные с боевыми действиями, становятся более сплоченными, в них образуются более близкие связи, более выражена поддержка и помощь, чувство сопереживания.
— Как именно проявляется изменение в отношении к учебе?
— Здесь часто возникают сложности. Потому что когда ребенок сталкивается с угрозой жизни и близостью смерти, то ценность достижения каких-либо успехов в учебе уходит на второй, третий, четвертый план. У этих деток мы часто наблюдаем сниженную мотивацию к обучению и не всегда четкую картину будущего с построением каких-то планов. Может отличаться и уровень знаний, с этим мы тоже сталкиваемся.
— Как можно помочь детям из регионов, где идут боевые действия?
— Сегодня на уровне Федерального координационного центра мы стремимся оценивать общее количество детей, которые пострадали в результате боевых действий, проводить мониторинги их состояния в попытках понять степень тяжести их состояния и последствий.
Опыт наблюдения и результаты обследований мы учитываем при построении системы психологической помощи для таких детей. В том числе, готовим психологов во всех субъектах страны, потому что имеет место вынужденное переселение. И даже работаем с вожатыми, психологами тех оздоровительных лагерей, куда детей периодически вывозят для восстановления и отдыха.
— Проходит ли обмен опытом между психологами, работающими с такими пациентами?
— На прошлой неделе в Луганске прошел Всероссийский форум, посвященный вопросам психологической помощи населению, в том числе в условиях специальной военной операции. В нем приняли участие ведущие эксперты в данной области из разных субъектов России, которые делились методами, технологиями и подходами к оказанию психологической помощи. Мы стараемся ежегодно организовывать подобные мероприятия как в новых субъектах РФ, так и в других регионах, приглашая специалистов из ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областей.
В июне в Москве намечено проведение Всероссийского съезда психологов. Мы приглашаем на него всех коллег, в том числе из новых субъектов России.
«Возвращение к мирной жизни вызывает необходимость трансформации»
— С какими проблемами сталкиваются участники СВО при возвращении к мирной жизни?
— Две категории проблем наиболее распространены. Первая — социального характера. Это и отношение семьи, близких, друзей к участию в СВО, и интеграция в уже перераспределенную ролевую структуру внутри семьи, на работе, среди друзей. То есть люди прожили какое-то время без этого человека. Роли, обязанности, функционал — они перераспределились между теми, кто остался. И возвращение вызывает необходимость очередной трансформации внутриличностных и межличностных отношений как среди друзей, коллег, так и внутри семьи.
Вторая категория проблем — психологического характера. Каждый раз, когда меняется окружающая человека реальность, срабатывают механизмы адаптации, включается копинг-стратегии поведения с формированием новых качеств, освоением новых видов деятельности, позволяющих успешно жить в новой реальности. Конечно, после пережитых событий в условиях боевых действий мирная жизнь воспринимается несколько иначе, нежели до этого. И процессы адаптации такие же болезненные, как и привыкание к условиям боевых действий.
Еще один аспект связан с последствиями пережитых травматических событий. Здесь мы говорим и про последствия боевого стресса и острой стрессовой реакции. И, конечно, если всё это отсрочено на три – шесть месяцев, мы говорим и о посттравматическом стрессовом расстройстве. Все эти расстройства, негативное психоэмоциональное состояние могут проявляться абсолютно на разных уровнях личности человека. Меняется система ценностных ориентаций, может измениться отношение к значимости какой-то работы, социальной деятельности.
Есть и психофизиологические последствия, связанные с нарушением сна, ночными кошмарами, изменением режима питания, головными болями или вообще болями, не имеющими каких-то органических нарушений или медицинских оснований.
— На какие тревожные признаки стоит обратить внимание в поведении участника СВО? Какие факторы требуют обращения к психотерапевту или к психиатру?
— В целом любые изменения в стандартном поведении, общении, взаимодействии уже требуют внимания. Тревожные признаки — от замкнутости, отстраненности, нежелания с кем-то общаться до повышенной агрессивности в общении.
Если мы говорим об эмоциональной сфере, то это может быть раздражительность, несдержанность, импульсивность. Или постоянно пониженный фон настроения. В психофизиологической сфере — изменение пищевого поведения, то есть всё, что связано с изменением стандартного режима питания. Должны обращать на себя внимание нарушение сна, ночные кошмары, бессонница или, наоборот, нездоровый длительный и долгий сон.
Критические признаки, при которых надо обращаться к специалистам медицинского профиля, к психиатрам, к психотерапевтам, — это суицидальные мысли, высказывания, не говоря уже о попытках. Безусловно, следует обратиться к специалисту-психиатру, если имеет место употребление психоактивных, наркотических веществ, неконтролируемое употребление алкоголя.
— Как используется опыт психологической поддержки ветеранов прошедших военных конфликтов?
— Использовать такой опыт, накопленный по итогам предыдущих военных конфликтов, крайне сложно, потому что СВО уникальна по тактике боевых действий, по спектру воздействия, в том числе информационного и психологического. По целому ряду комплексов, сложных факторов это уникальный конфликт. И последствия тоже очень специфичны.
Второй аспект: надо честно признать, что в ходе наших военных кампаний в Афганистане и Чечне говорить о комплексной психологической помощи, которая оказывалась бы военнослужащим или членам семьи, особо не приходится.
Мы часто опирались на зарубежный опыт. Мы пользовались наработками коллег, которые были накоплены при работе в ходе чрезвычайных ситуаций. Например, во время чернобыльской катастрофы или трагедии в Беслане. Там команды психологов очень грамотно и качественно отрабатывали. И мы учитываем опыт как раз в формате оказания экстренной кризисной психологической помощи и работы с посттравматическим стрессовым расстройством и кризисными состояниями.
— Какая психологическая помощь оказывается участникам СВО после возвращения?
— Сегодня в каждом субъекте России выстроена комплексная система помощи и поддержки членам СВО и их семьям после возвращения. Созданы психологические центры, как правило, межведомственные. Функционируют фонды, в том числе «Защитники Отечества», которые реализуют множество значимых программ и проектов, направленных на оказание необходимой социальной, правовой, медицинской и, конечно же, психологической помощи.
