Публичная перепалка, произошедшая на встрече Трампа и Зеленского в последний день зимы, уже вошла в историю и американо-украинских, и трансатлантических отношений. То, что действительно произошло в Овальном кабинете, еще будет предметом долгих обсуждений журналистов, а потом и историков, хотя правды, как известно, мы никогда не узнаем. Но то, что это стало поворотным моментом (впрочем, очередным, их за последнее время случилось несколько) в американской политике в отношении Украины и Европы, уже стало фактом.
Вашингтон решительно дистанцировался от поддержки Украины, во всяком случае при действующем правительстве, публично объявил, что «умывает руки» и что Киеву придется справляться без американской помощи. Возможность такого демарша было трудно представить, даже несмотря на постоянную критику Зеленского со стороны Белого дома, главным образом из-за его нежелания соглашаться на продвигаемую Трампом сделку по минералам.
Важность американо-украинского раскола, особенно в контексте начавшихся контактов между Москвой и Вашингтоном, настолько велика, что немедленно появилась версия о срежиссированности этой перепалки. Республиканской администрации, сделавшей ставку на нормализацию отношений с Россией и стремящейся любой ценой выйти из украинского конфликта, по большому счету нужен был этот скандал, чтобы обосновать столь резкий разворот и внутри страны, и в разговоре с союзниками. Последние предпринимали сверхактивные усилия по сохранению роли Вашингтона в украинском конфликте в том или ином виде. Визиты президента Франции Эммануэля Макрона и премьер-министра Великобритании Кира Стармера за считаные дни до американо-украинских переговоров были призваны в том числе вовлечь Белый дом в плотное сотрудничество с Киевом, а в более широком смысле — попытаться сохранить американское стратегическое присутствие в Европе в прежних объемах.
Публичная ссора Зеленского с Трампом, кажется, разрубила этот гордиев узел, причем на выгодных для последнего условиях. Администрация республиканца демонстративно выслушала союзников и проявила подчеркнуто высокий уровень благосклонности к украинскому руководству. Зеленский успел посетить конгресс, на крыльце Белого дома его встретил сам действующий хозяин (а до Макрона не снизошел), после неудачных переговоров украинский лидер успел изложить свою позицию на Fox News — выступление на телевидении было согласовано заранее. Однако украинская сторона повела себя неадекватно, спровоцировала публичные разборки, не проявила должного уважения, отвергла предложенную сделку — шар на ее стороне, а Вашингтон не может вести дела с таким партнером. Теперь у администрации Трампа есть неубиенная карта против любых нападок на ее украинскую политику как внутри страны, так и со стороны союзников. У Трампа сейчас сильная позиция.
Да, при внимательном и бесстрастном просмотре видео этой перепалки нетрудно заметить, что Трамп и Вэнс перегибают палку («глупый президент», «вы уже достаточно сказали»). При встрече равноправных участников вина за произошедший разлад, вероятно, была бы поделена пропорционально — а то и вовсе отнесена в большей степени на счет американцев. Вина Зеленского в общем-то сводилась к тому, что он решил вставить те пять копеек, которые были для него привычными на протяжении последних трех лет: «мы подверглись агрессии», «мы сражаемся (спасая Европу и Запад)», «мы герои, не забывайте об этом». То, что эта ставшая стандартной формула прозвучала менторски и надменно, тоже не должно удивлять — за три года украинское руководство слишком привыкло к своему моральному превосходству и совершенно особому статусу на западных политических площадках.
Вот только эта встреча не носила характер равноправной, а действующая администрация полагает, что скрывать и затушевывать этот факт — значит уподобляться лицемерию предшественников. Сам поучительный тон украинского лидера уже был неприемлем для Трампа и его команды, указание на уязвимость Америки заставило хозяина Белого дома разбушеваться, далее украинский президент оказался под градом обвинений, к которым добавилось упоминание об участии в предвыборной кампании демократов и неадекватная оценка собственных военных возможностей. В дополнение к этому Трамп, видимо, решил, что, выступая перед камерами с речью о моральном подвиге Украины, Зеленский пытается усилить свои переговорные позиции — получить те самые карты, которых у него вроде как нет. Эмоциональное желание поставить на место выскочку усилилось рациональной необходимостью растоптать даже слабый аргумент оппонента, уничтожить его переговорную позицию, вместе с самим оппонентом.
Всё это наталкивает на мысль, что произошедшее — всё же нечто большее, чем банальная двухходовая интрижка, организованная трампистами в целях дискредитации украинского руководства, — «а давайте заведем их президента под камеры, спровоцируем, да и устроим ему прожарку». Промолчи Зеленский, дай американскому президенту посолировать и говорить на камеру что вздумается — как это сделали и Макрон, и Стармер, — едва ли всё закончилось бы таким скандалом с такими последствиями. Скорее всего, именно это украинскому лидеру говорили на следующий день в Лондоне после дежурного похлопывания плеч: говорил ты, может, и правильно, но ты забыл, с кем ты говорил? Всё было на мази, а теперь…
Эмоциональная реакция американской верхушки — пожалуй, главный аргумент против того, что скандал в Белом доме был заранее спланирован. Европа и Киев в очередной раз — и в наиболее яркой форме — столкнулись с незнакомым (или хорошо позабытым) образом мышления, который теперь направляет всю американскую политику. В мире нет равенства, США — высший суверен, по меньшей мере в западном мире, Вашингтон — столица империи, а действующий хозяин Белого дома есть Август и император, ожидающий соответствующего отношения. Так же как хамоватая и надменная манера общения шокирует европейцев и украинцев, речь Зеленского взбудоражила Трампа и Вэнса, которые столь же искренне не могли понять, как их марионетка смеет так долго отказывать им в услуге (подписании «минеральной сделки»), а потом приезжает в Белый дом и читает нотации.
Вряд ли мы когда-то узнаем правду, но всё же, скорее всего, ни Трамп, ни его команда не знали до конца, чем закончится эта встреча в Овальном кабинете. По-видимому, они были готовы к обоим сценариям: если украинский лидер безропотно подпишет все документы и вверит свою судьбу в руки патрона — что ж, это естественный ход вещей. Неважно, что тем самым он подорвет свои и без того ослабевшие позиции внутри собственной страны — он лишь один из сатрапов американской неформальной империи, и притом не самый верный и далеко не незаменимый. Если украинский лидер попытается мутить воду и снова покажет зубы — что ж, тогда его можно смести с шахматной доски. Когда Зеленский подал голос и в присутствии журналистов попытался поучать высшее американское руководство, Трамп понял, что нужно идти по второму варианту. Далее от показательного растаптывания Зеленского Белый дом немедленно перешел к открытым призывам к отставке.
Что всё произошедшее значит для американо-украинских, трансатлантических и российско-американских отношений?
Европе и Украине, по-видимому, предстоит столкнуться с возрастающим американским давлением, направленным на приведение всей системы трансатлантических отношений в соответствие с имперскими представлениями правящей администрации. Стратегически ключевым элементом этого давления станет (а по сути, уже стал) демонстративный исход Америки за океан — и предоставление Европы самой себе. Нет, США не отрежут от себя стратегическую евроатлантику за ненадобностью, более того, в какой-то момент администрация Трампа вполне может активизировать это сотрудничество в области безопасности, включая и военную помощь Украине, — но на совершенно иных условиях. ЕС предстоит решить — попытаться всё же действительно отстоять свою стратегическую автономию или же европейские руководители после некоторого периода показательной демонстрации солидарности и самостоятельности покаянно бросятся в Вашингтон. Что-то подсказывает, что последний вариант более вероятен.
На тактическом уровне администрация Трампа уже взяла курс на смену режима в Киеве. Поддержка, демонстративно оказываемая Зеленскому европейскими лидерами, делает этот вопрос принципиальным для действующей администрации: если Америка — империя, она должна контролировать своих сатрапов и младших союзников. Удаление правительства Зеленского в этом контексте становится не только решением конкретной политической задачи, связанной с неуступчивостью нынешних киевских властей, — это еще и приведение европейцев к покорности. Знаменитое «К черту Европу!», сказанное в свое время замгоссекретаря Викторией Нуланд, теперь оказалось управляющим принципом европейской политики Вашингтона.
На российско-американских отношениях, как ни странно, раздор между США и Украиной, скорее всего, отразится мало. Да, Трамп заявил, что украинское руководство не готово к миру, и следовательно, это наносит ущерб переговорному процессу — но само урегулирование конфликта на Украине хотя и считается смысловым ядром российско-американских контактов, похоже, не составляет их основы. Вашингтон пока испытывает гораздо более серьезный интерес к нормализации взаимодействия с Москвой, чем просто пытается притушить неприятный конфликт: цель «расчистки» созданных этим кризисом завалов — как минимум слегка ослабить российско-китайскую сцепку, как максимум создать прочное партнерство с Россией, чтобы она не проводила откровенно антиамериканскую политику. Как и в отношениях с Европой, Украина тут есть инструмент, а не самоцель, и такая ее «инструментарная» роль позволяет до известной степени локализовать ее деструктивное воздействие на текущий диалог Москвы и Вашингтона, пока он нужен последнему. Впрочем, лишь до известной степени — в попытке расшатать переговоры Киев и европейцы могут пойти на весьма отчаянные шаги.
Другое дело, что и решить свои разногласия с Украиной и Европой в Вашингтоне тоже хотят нашими руками. Именно наступающие российские войска должны ужаснуть европейцев, продемонстрировать им их бессилие и заставить Киев вернуться к беспрекословной покорности. Что ж, американская политика всегда славилась своей гибкостью, цинизмом и сверхрациональностью. А у нас своя политика и свои интересы.
Автор — доцент, заведующий лабораторией политической географии и современной геополитики НИУ ВШЭ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
