События на востоке Конго грозят перерасти в третью конголезскую войну и привести к свержению режима президента Феликса Чисекеди, занимающего пост с 2019 года. После того как боевики движения «М23» заняли город Гому — административный центр провинции Северное Киву на крайнем востоке ДРК, силы движения ведут наступление на город Букаву (бывш. Костерманвилль), дабы взять под полный контроль соседнюю провинцию — Южное Киву.
Риски третьей конголезской войны
Слабость самой большой страны Черной Африки (часть континента к югу от пустыни Сахара) заключается в географической разбросанности ее регионов и не слишком развитой транспортной сети между ними. Перебросить войска из одной части страны становится целой проблемой. Другая ахиллесова пята — отсутствие государствообразующего народа и, как следствие, очень слабые вооруженные силы.
Представители разных племен и народностей, служащие в вооруженных силах Конго, в первую очередь обязаны не защищать свою страну, а представлять интересы своего рода-племени. Кроме того, они ни в коем случае не должны рисковать жизнью, поскольку это грозит усилением этнических конкурентов в рядах ВС. Кстати, именно в этом причина того, что во многих африканских странах так популярны наемники и различные ЧВК с участием иностранцев, да и само Бельгийское Конго (колония Бельгии, существовавшая на территории современной ДРК) в свое время создавалось силами первой в истории Африки ЧВК — компании La Force Publique (что любопытно, по-фламандски она называлась Weermacht — «Вермахт»).
В Гоме в плен к боевикам «М23» попали 300 наемников из румынской ЧВК RALF — бывшие военнослужащие французского Иностранного легиона, тренировавшие местные проправительственные ВС. Для того чтобы снести правящий режим, боевикам из «М23», а также другим многочисленным военизированным формированиям на востоке страны (по некоторым данным, их 123) совсем необязательно доходить до Киншасы. Несмотря на то что революции обычно происходят в столицах, ДР Конго — исключение. К примеру, сепаратизм в провинции Катанга (1960–1965 годов) на юге страны привел в конечном итоге к установлению режима одиозного диктатора Мобуту Сесе Секо (1965–1997). Однако во время так называемой Первой конголезской войны (1996–1997) ополчение тутси-баньямуленге — народа, проживающего на востоке страны в районе Великих Озер, — свергло Мобуту Сесе Секо, не дойдя до столицы.
Следом началась и Вторая конголезская война (1997–2003), которая оказалась самой кровавой в новейшей истории Африки (около 5 млн жертв). Поводом к ней стало желание президента Конго Лорана Кабилы (1997–2001) выслать из страны всех иностранцев (читай, руандийцев) и распустить вооруженные формирования тутси. Однако упомянутые повстанцы сумели удержать под контролем многие территории в районе Великих Озер по результатам перемирия 2003 года, фактически поставившего войну на паузу.
У движения же «М23» за спиной еще и поддержка в виде правительства Руанды во главе с Полем Кагаме, а косвенно — в лице двух западных стран. В настоящее время США и Великобритания активно создают из Руанды «экономическое чудо» и «второй Сингапур». К слову, за долгие годы своего правления с 2000-го Кагаме действительно навел в стране порядок и создал благоприятные условия для инвестиций и ведения бизнеса. Здесь самый низкий уровень коррупции среди государств восточной части континента. Спецслужбы и ВС Руанды — одни из самых сильных в регионе Черной Африки. Они принимали активное участие во Второй конголезской войне и имеют боевой опыт, более того, они негласно присутствуют в районе Великих Озер. У Руанды есть и национальная идея — объединение всех этнических тутси (а заодно и хуту) в единое государство. Дело в том, что значительная часть тутси (так называемые баньямуленге) и частично хуту проживают на востоке Конго, да и сам регион Северное и Южное Киву исторически тяготел к Руанде и попал в состав Конго исключительно благодаря бельгийцам.
В настоящее время Киншаса пытается договориться с Угандой, чьи войска также негласно присутствуют на северо-востоке Конго, о противодействии «М23» и стоящей за ее спиной Руанде.
Столкновение интересов США и Китая
ДР Конго — настоящий кладезь природных богатств, однако распределены они неравномерно (речь идет о разведанных месторождениях). Большая часть сосредоточена на юге (провинция Катанга) и на востоке в районе Великих Озер. И если первый регион Киншасa контролирует, то второй фактически находится под разными военными группировками, включая «М23». В районе Великих Озер сосредоточено 80% известных в мире месторождений колумбита и танталита, использующихся в электронике. Есть также золото и единственное известное газовое месторождение ДРК на дне озера Киву — самого взрывоопасного водоема в мире. В настоящее время сырье добывается нелегально и в основном через Руанду вывозится в третьи страны. Активным потребителем местных редкоземов стала КНР — по состоянию на 2024 год, китайские инвестиции в инфраструктуру, связанную с горнодобывающей отраслью, составили не менее $7 млрд. Таким образом, взятие Руандой (читай США) под контроль района Великих Озер может серьезно ударить по интересам Пекина в Африке, а заодно и по китайской электротехнической промышленности. Надо заметить, что в Руанде у КНР тоже есть инвестиционные проекты, однако политическое влияние Пекина там стремится к нулю.
Слабое место китайской экономической «экспансии» в Африке и в других регионах, в том числе и в контексте инициативы «Пояс и Путь», — конвертация экономического влияния в политическое. Дело в том, что местные конголезские элиты гораздо больше завязаны на бывшие метрополии (недвижимость, банковские вклады, образование, официальный язык), чем на КНР. Механизм противодействия со стороны Китая здесь пока что отсутствует.
Важно заметить, что те же США и без этого имеют мощнейший рычаг влияния на ДР Конго — все трансакции в долларах, евро или конголезском франке проходят через американский Ситибанк или его британское отделение, поэтому достаточно нажать кнопку, чтобы местная экономика рухнула. Если Штаты сумеют при помощи местных повстанцев и Руанды взять под свой контроль месторождения редкоземов, они тем самым получат львиную долю добычи важнейшего сырья для электронной промышленности всего мира.
Использовать свое влияние США могут и в контексте противодействия Китаю. Неделю назад администрация Трампа сумела заставить руководство Панамы выйти из соглашения с КНР об участии в программе «Пояс и Путь» и не заключать новые договоренности с Пекином, что фактически ставит крест на влиянии Китая в зоне Панамского канала.
Автор — руководитель Центра изучения стран Дальнего Востока СПб
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
