В этот понедельник, 10 февраля, — 110 лет со дня рождения Владимира Зельдина. 72 года он отдал честному служению театру Российской армии — феноменальный случай. Люди уходят, мы их вспоминаем, а Владимир Зельдин никуда не ушел. Мы всё время о нем говорим, вспоминаем какие-то его шуточки, словечки всё время звучат в театре.
6 февраля наш театр отметил 95-летие. В этот день в торжественной обстановке в зрительном зале мы открыли именное кресло Владимира Зельдина. Теперь у нас, как в МХТ имени Чехова. Там есть кресла Станиславского и Немировича-Данченко, а у нас — свое памятное место. Оно располагается в пятом ряду у центрального прохода в партере. Кресло с табличкой. И каждый, кто купит билет на это место, прочтет, чье оно. Может, этот зритель, посидев в кресле Владимира Михайловича, еще больше полюбит театр и придет снова.
Память о народном артисте увековечена и в фойе театра. Там можно увидеть звезду Владимира Зельдина в мраморном полу. За кулисами есть святое место — его гримуборная. Она маленькая, уютная. Это место Владимир Михайлович очень любил. Сколько за все эти годы в ней побывало прекрасных людей, наверно, все лица эпохи: артисты, художники, композиторы, писатели, режиссеры. Порог этой гримуборной переступала даже Анна Ахматова. Она была на спектакле «Учитель танцев», а после заходила поблагодарить Владимира Михайловича. Здесь бывали все министры обороны, бывал маршал Жуков.
Зельдин был необыкновенно скромный человек, который довольствовался малым. Он очень любил строчки Маяковского: «Мне и рубля не накопили строчки, краснодеревщики не слали мебель на дом. И, кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего не надо». Когда он произносил это, зал взрывался аплодисментами. Потому что люди чувствовали, что это правда.
А скольким он помог получить жилье! Они в итоге жили почти шикарно, а он — в своей маленькой квартирке. Ему не надо было больше. Он умел соизмерять, что ему надо, а что не надо. Ни за чем не гонялся, никуда не спешил. Спокойно шел, не торопясь, но при этом никогда не опаздывал. Всегда спокойно разговаривал.
За 72 года его службы в театре много раз здесь отмечали различные юбилеи Владимира Михайловича. Вся Москва приезжала поздравить. К юбилеям он за эти годы привык, понимал, что это нужно театру. В этот день он становился центром внимания. Владимир Зельдин дарил театру большой праздник, он был в центре. Все его знали и любили. Приезжали поздравлять коллеги из Большого, Малого, МХАТ — отовсюду. А для коллег это всегда был повод для того, чтобы нарядиться, выйти на сцену с каким-то номером.
Говорят, что когда он был молодым, ходил в тренировочных штанах с вытянутыми коленками. Время было бедное. И он не обращал внимания на то, как он одет. Но когда он женился на Иветте Капраловой, то супруга как-то сразу разглядела в нем элегантность, красоту и решила подчеркнуть это. Стала покупать ему красивые вещи, одевать его. И тут все тоже заметили, что Владимир Михайлович невероятно элегантный.
На один из юбилеев к нему пришел Слава Зайцев. Его манекенщицы устроили дефиле на сцене театра. В подарок модельер преподнес шикарное пальто, длинное в пол, горчичного цвета. Владимир Михайлович в нем был красавец, с прямой спиной. Кстати, до конца своих дней он демонстрировал свою осанку и длинную шею.
Иветта и он — два разных человека, при этом удивительно подходящих друг другу. Если он утро начинал со спорта, то супруга любила долго спать. Они долго притирались друг к другу и постепенно стали единым целым. Их брак — будто свершившийся на небесах. Вместе они прожили более 50 лет.
Когда в 101 год Владимир Зельдин покинул этот мир, Иветта страдала невероятно. Она жила им. На спектакль ехала вместе с мужем. В театр шла, как на работу. А спустя какое-то время сказала такую фразу: «Вот теперь я займусь собой. Займусь своим здоровьем». У нее очень болели ноги. Она хотела сделать операцию. Планировала заняться лицом. Сквозь большую боль и грусть Иветта понимала — надо жить. Но Господь распорядился иначе. Через три месяца и она ушла вслед за своим любимым мужем. Он ее позвал…
Владимир Михайлович заложил в нашем театре главную традицию — всегда помогать людям. Наш коллектив всегда отличался от других своим добрым отношением друг к другу. Когда говорят, что театр — это банка с пауками или террариум единомышленников, то это точно не про нас. Перед нами всегда портрет Владимира Зельдина, его нравственные ориентиры, которые и нам не дают права скатиться вниз. Если мы слышим SOS, все, кто как может, бросаемся на помощь. Он помогал людям с квартирами — и мы стараемся добыть жилье коллегам. Если кто-то заболел, устраиваем лечиться. Мы всё время друг за друга кого-то просим.
Главное наставление Владимира Зельдина — беречь театр. А еще любить зрителя. Он чувствовал и понимал зал. Иногда выносит ему какая-нибудь женщина пожилая три цветочка на сцену — он помогает ей спуститься после в зал, придерживая под локоток, обязательно обнимет и поблагодарит. И это было постоянно.
Нравственный урок усваивали не только коллеги, но и зрители. Он никого не учил, он так жил, а все это видели. Он сам учился у людей, восхищался ими, благодарил. Иной раз спросишь после спектакля: «Владимир Михайлович, какие у вас ко мне замечания?» — «Да что ты, Олечка! Какие могут быть замечания! Ты прекрасна; и так это чудесно делаешь, что я сам у тебя учусь». Это очень окрыляет и показывает его необыкновенную скромность.
У нас в театре порой звучат такие фразы: «Я столько лет на сцене, неужели я еще что-то должен доказывать?!» А 100-летний Зельдин мне говорил, что артист должен каждый вечер доказывать, что ты имеешь право быть на этой сцене, что можешь заставить заплакать зрителя или засмеяться. И тогда зрители выйдут из зала немножко другими. Никакие звания, прошлые заслуги никогда ничего не гарантируют. Только ты и зрительный зал.
Почему он так любил спорт? Потому что спортсмены не могут пропускать тренировки, каждый день труд. А если не тренируешься, то и гол не забьешь. Вот подходит атлет к штанге и должен сегодня этот вес взять. И если не поднимет — грош ему цена. А то, что он поднимал его в прошлом году, не имеет значения. Эти грамоты уже в папках. И когда артист выходит на сцену, зрители должны видеть, что вес взят.
В 100 лет можно было не думать, докажешь ты что-то зрителю или нет. А он выходил, и зал ревел от счастья и восторга. Он каждый раз доказывал зрителю свою состоятельность. Ему было важно услышать тишину, когда зал почти не дышит, замирает и ждет, что сейчас произойдет на сцене.
Эти уроки Зельдина важнее прочитанных книг. Он нас учил своим примером, притом ежедневным. И театр для Владимира Михайловича был домом. Он сюда приходил каждый день, даже если не играл.
На юбилее театра наши молодые руководители главный режиссер Александр Лазарев – младший и директор Милена Авимская сказали, что главное — иметь фундамент и помнить, кто дал театру жизнь. Мы все, стоя на сцене, повернулись к экрану, на котором нам показали монолог Владимира Зельдина из его последнего спектакля «Танцы с учителем». Это постановка о нем. Я играла его жену Иветту. Монолог его обращен к зрителю. «Вы приходите в театр, видите наши слезы. Зачем вам наши слезы? Мало своих? А может, иногда, мы плачем вместо вас. Приходите в театр каждый вечер, потому что театр — это вы. Вы наш воздух. А без воздуха птицы не летают». Мы застыли от этого монолога. Владимир Зельдин никуда не ушел, он — душа нашего театра.
Автор — народная артистка России
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
