Первые внешнеполитические шаги администрации Трампа кажутся эпатажными и непродуманными шараханиями — в них на первый взгляд нет особого смысла. Как известно, едва ли не сразу после инаугурации новоиспеченный президент США заговорил о необходимости присоединения Гренландии, Канады и пересмотра соглашения об использовании Панамского канала. Сарказм аналитиков и оппонентов Трампа постепенно сменился более содержательными дискуссиями — а что вообще можно на этом направлении сделать и сколько ресурсов может потребоваться.
Однако дымовая завеса эпатажа все-таки не скрывает нескольких важных закономерностей. Во-первых, приоритеты администрации Трампа сосредоточены на Западном полушарии и напрямую связаны с восстановлением влияния в «мягком подбрюшье» США. В последние десятилетия в Канаде и Латинской Америке развелось много политических сил правого и левого толка, которые конвертируют бытовой антиамериканизм в политические и экономические ресурсы — рейтинги, электоральные победы, инвестиции, торговые соглашения. Хотя США остаются крупнейшим инвестором и рынком сбыта для большинства латиноамериканских стран, это не ведет к политическим последствиям. Большинство государств Нового Света не отвечают американским ожиданиям — отличаются достаточной самостоятельностью и нередко антикапиталистической риторикой руководства.
Во-вторых, администрация Трампа пока не готова рисковать по-крупному и вступать в открытую конфронтацию с большими государствами. Вместо этого власти США демонстрируют свою силу и гневные посты в социальных сетях средним и малым странам. Под раздачу уже попали Колумбия, Куба, Дания, Канада и Мексика. В данном случае важны не наименования конкретных стран, а тот сигнал, который посылается крупным игрокам: американцы готовы действовать быстро и жестко. Вряд ли такой сигнал радикально изменит поведение КНР или России, однако точно заставит волноваться их союзников, добавит панических настроений странам-посредникам, принесет краткосрочные трудности для экспортного бизнеса из-за колебаний цен и опасений покупателей.
С этой точки зрения выбор Панамы более чем логичен. Панама — небольшая страна. Традиционно Панаму считали «лакеем» внешней политики США, хотя формально это нейтральное государство. Более того, панамская дипломатия относительно недавно признала КНР (и тем самым отказала в признании Тайваню) — только в 2017 году, что стало несомненной победой долгих и выверенных переговорных усилий китайской стороны (начались еще в 1990-е.).
В наши дни скандал с Панамой не нанесет существенного урона каким-либо сильным игрокам, поскольку через Панамский канал проходит всего примерно 2,5% объема мировой торговли. Это может быть болезненно для латиноамериканских экспортеров, для некоторых отраслей громадной по масштабу американской экономики — но не более. В то же время Панама как государство, которое недавно отказалось от прежней поддержки Тайваня, идеально подходит для посылки сигнала Китаю, что нужно соглашаться на торговые уступки, иначе будет оказано всестороннее давление на его партнеров. Одновременно посылается сигнал другим латиноамериканским странам — покорность приветствуется, сопротивление бесполезно.
Дальше ситуация может развиваться следующим образом. Очевидно, что КНР не впечатляют такие дипломатические сигналы и давление на страны, которые участвуют в китайских проектах (прежде всего «Один пояс — один путь»). В Пекине понимают, что цель Трампа — навязать логику поведения, гонку эскалации в торгово-экономическом противостоянии. Поэтому китайская сторона будет всячески затягивать с повышением ставок, с четким ответом на действия США — из расчета, что давление на малые страны обернется негативными последствиями для самих американцев (например, саботаж депортации мигрантов). Удовлетворит ли это Вашингтон? Вероятно, нет.
Поэтому вслед за Панамой под молох риторических и экономических репрессий администрации Трампа попадут новые малые и средние страны. Один из вероятных кандидатов — Перу, где китайские инвесторы построили огромный современный порт Чанкай для централизации экспорта редкоземельных металлов из стран региона. Другой возможный вариант — ультралиберальная и относительно благополучная Коста-Рика, которая имеет несчастье находиться на маршрутах миграционных потоков из Южной Америки в Северную и явно не способна их остановить.
В конечном счете дилемма стратегии Трампа состоит в том, как много стран поддастся его шантажу до начала кампании по промежуточным выборам в палату представителей в 2026 году. Если таковых наберется много, это укрепит позиции действующей администрации. Если же напору Вашингтона поддадутся единицы, то американскому лидеру потребуется новая стратегия.
Автор — доцент кафедры политической теории МГИМО МИД России, кандидат политических наук
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
