«Ходом мы не сильно проигрываем мировым лидерам»
17 января стартует четвертый этап Кубка Содружества по биатлону. Это один из двух главных турниров для российских и белорусских биатлонистов в период их отстранения от международных соревнований после февраля 2022 года. За это время появилось немало новых имен. Один из них — чемпион мира среди юниоров 2020 года в эстафете Кирилл Бажин. В текущем сезоне он отметился победами в сингл-миксте на первом этапе Кубка России в Ханты-Мансийске и спринте на третьем этапе в Ижевске, а также бронзой в прошлые выходные на четвертом этапе в Рязани.
В интервью «Известиям» 26-летний спортсмен оценил свое выступление в нынешнем сезоне, поделился мнением о шансах наших биатлонистов попасть на Олимпиаду-2026 в Италии, а также объяснил, чем необычна трасса в Рязани и в чем надо будет прибавлять, чтобы успешно выступать на Кубке мира после возвращения туда.
— Довольны своими результатами после Нового года?
— Конечно, доволен. Есть небольшие нюансы, над которыми будем работать. Та же гонка преследования в Рязани, где удалось взять бронзу, — это скоротечная гонка, где нужно было быстрее стрельнуть. Чуть где-то не хватило, но самое главное — я справился с «лежкой» (стрельба из положения лежа — Ред.). Теперь будем дорабатывать стрельбу стоя.
— Как в целом оцените свое выступление в нынешнем сезоне?
— Мы все еще только втягиваемся в этот сезон. Я не исключение. Мы проделали очень большую работу в подготовительный период. Эта работа не позволяла в начале сезона разогнаться, показывать хорошие скорости. Сейчас это все переварили, в новогоднюю паузу съездили в горы, где тоже хорошо потренировались. И состояние улучшилось. Поэтому, думаю, к своей оптимальной форме все подойдут ближе к решающим старта сезона.
— Можно сказать, что таким образом моделируется ситуация на случай, если в следующем сезоне россиян допустят до Олимпиады? Чтобы набрать максимальную форму как раз к февралю, когда будут Игры в Италии?
— Да, у нас сейчас при подготовке был прицел на два сезона — нынешний и следующий, по ходу которого в будущем году будет Олимпиада. В любом случае через год главные старты для нас будут именно в феврале — либо Олимпийские игры, либо какие-то альтернативные соревнования. Мы к ним подводимся — из-за этого у нас получился такой блок в виде подготовки на два сезона.
— То есть не теряете надежды попасть на ближайшую Олимпиаду?
— Да, конечно. Мы не знаем, что будет завтра. Живем сегодняшним днем. Завтра, может быть, нам скажут: «Все, выпускайтесь на мир — надо бежать». Мы должны быть готовыми к этому. А так как у тренеров всегда есть при подготовке блок на четыре сезона — олимпийский цикл, то всегда в какой-то из этих сезонов больше идет объемная подготовка, а в какой-то — соревновательная.
— Следите за этапами Кубка мира? В чем надо нашим биатлонистам прибавлять, чтобы в случае возвращения туда бороться за медали?
— В скорости стрельбы. В принципе, на этапе Кубка России в Рязани многие наши ребята хорошо себя показали на огневом рубеже — именно в плане скорострельности. Даже в сравнении с Кубком мира. И вроде бы сборная России в этом плане подтягивается. Что радует, потому что на первых порах наибольший проигрыш у нас будет именно на огневом рубеже. В этом компоненте понадобится какое-то время, чтобы подтянуться к мировым лидерам. Ходом, думаю, мы не сильно им проигрываем.
— То есть на лыжной подготовке отстранение от международных соревнований не сильно сказалось?
— Нет, не сказалось. Мы ведь все равно соревнуемся между собой. Тем более в этом году у нас достаточно европейская погода — там, наверно, даже чуть комфортней, чем у нас сейчас здесь. Так что мы соревнуемся в хороших условиях — все нормально.
— Для вас тяжело было морально пережить бан с учетом того, что в начале 2022 года вы уже добились приличных успехов на юниорских международных соревнованиях и приближались к дебюту на Кубке мира?
— Мне, наверно, было еще вдвойне обидно, потому что я отобрался на Кубок IBU. И должен был уже ехать на один из этапов, но за два дня до выезда нас закрыли. И мы никуда не поехали. Было очень обидно. Но у нас сейчас хороший уровень соревнований внутри России. Есть большой коллектив — видно, что у нас есть человек 10–15, которые соревнуются между собой. В каждой гонке кто-то меняется на лидирующих позициях. И у нас есть за кем тянуться и с кого брать пример.
— В этом смысле внутрироссийские соревнования хоть как-то компенсируют для вас отсутствие международных?
— Из-за того, что у меня не было опыта взрослых международных соревнований, я к внутрироссийским стартам отношусь более серьезно, чем те же Эдик Латыпов и Антоха Смольский. Потому что понятно, что для них это не такая мотивация, как у меня. В любом случае всегда на наших соревнованиях можно найти для себя что-то интересное. Например, трасса в Рязани, которая очень необычна тем, что почти вся равнинная.
— Вам это нравится?
— Конечно, когда более рельефные трассы, это интереснее. Но и в Рязани интересная специфика — очень тяжело что-то отыграть, выиграть у кого-то ходом. Все решается на стрельбе, насколько долго ты находишься на огневом рубеже.
— Тем самым тренируете стрельбу?
— Да. Поскольку мы в Рязани бежим по равнине, у нас именно на этой трассе максимальные пульсы. Это дает возможность пострелять в наиболее сложных условиях. Ведь ты бежишь, не останавливаясь. Бежишь 20 минут подряд почти на своем пределе.
— С учетом того, что в декабре начали допускать до международных стартов наших пловцов, фигуристов, конькобежцев, верите, что скоро это коснется и биатлонистов, которые поедут на Олимпиаду?
— Честно говоря, шансы поехать на Олимпиаду очень маленькие. Даже если нас допустят до международных стартов, то самое плачевное, что поедут, наверно, человека два.
— Из-за того что Россия потеряет квоты из-за того, что три года не участвует?
— Да, тут многое будет зависеть от нашего спортивного руководства и СБР. От того, как они будут договариваться о процедуре допуска российских биатлонистов. По крайней мере, нам нужно минимум четыре человека на Олимпиаде, чтобы был состав на эстафету.
— Долго будут длиться эти проблемы с квотами, если наши чиновники не договорятся по ним?
— Если нас допустят на ближайшую Олимпиаду, то проблемы будут только с ней. А потом уже мы вернемся на Кубок мира, будем там соревноваться и довольно быстро восстановим свое максимальное представительство.
