Рост суверенности начинается с осознания своих интересов и оценки всех коммуникаций и взаимодействий исходя из этого осознания. И страны Африки сильно продвинулись в этом за последнее десятилетие. «А зачем нам это?» — важнейший вопрос государств континента всем внешним игрокам. Частично это следствие понимания того, что высокий стратегический разноплановый интерес к Африке широкого круга внешних игроков позволяет балансировать между ними, максимизируя собственную выгоду.
Перед саммитом и форумом Россия – Африка такая позиция стран континента давала РФ дополнительные бонусы. Нежелание, а в ряде моментов и давление стран Запада по поводу участия африканских представителей в петербургских мероприятиях наталкивались на позицию — «мы не готовы подчиняться указаниям и пожеланиям, мы понимаем, что можем получить от сотрудничества с Россией, а что получим от отказа от взаимодействия с ней».
С другой стороны, эта же позиция порождала и дополнительные требования к России — страны Африки не готовы быть фоном, не хотят чрезмерного вовлечения в политизированность отношений РФ и Запада. В итоге российская сторона учла запрос африканской, и саммит и форум в Санкт-Петербурге оказались смещены в сторону проработки взаимодействия по широкому кругу направлений. Это не дает того хайпа, который вынужденно ищут СМИ в ситуации медиамира сильных эмоций, в котором мы живем. Но отсутствие хайпа не снимает полезности для участников. Можно привести аналогию празднования дней рождения во взрослом возрасте — может, они проходят не так ярко, но важно поддерживать отношения. И количество объятий на форуме заменило тот объем эмоций, которых так не хватало журналистам.
Второй срез, который всегда анализируется в СМИ по итогам подобных мероприятий — количественные показатели участия стран, особенно количество лиц 1–2-го уровней. Представители двух государств в личных беседах упоминали, что им было странно видеть новости CNN, где говорилось фактически о провале саммита, с учетом представленности 45 из 54 стран и значительной части — на высоком уровне (17 — на высшем).
Например, Алжир был представлен не президентом, а премьером — но президент Алжира посетил Россию с государственным визитом за месяц до саммита, поэтому невозможно говорить о пониженном уровне контактов. При этом из-за столь большого количества стран даже беспристрастным аналитикам сложно по ходу мероприятия оценить реальные показатели представленности. Кроме того, значительная часть переговоров между бизнесом или властями и бизнесом проходит в закрытом двустороннем формате — и даже если кто-то обладает инсайдерскими сведениями про часть из них, в публичном пространстве эта информация не появится.
При этом сейчас можно уверенно говорить о следующих шагах, связанных с энергетической тематикой — как атомной, так и нефтегазовой. Россия в достаточной степени поддерживает логику «ресурсы Африки для африканцев». Разделяя озабоченность глобальным будущим (и необходимостью энергетического перехода), Африка должна использовать свои энергоресурсы для обеспечения расширения и стабилизации доступности энергии для своего населения и промышленности. Как раз в этой теме появляются абсолютно конкретные претензии представителей Африки к Западу — то есть «вы использовали наши нефть и газ для своего процветания, продолжая делать это, вы хотите использовать наши редкоземельные металлы для развития альтернативной энергетики, но не предлагая механизмов для нас, вы не имеете права ограничивать наше использование наших же ресурсов для нашего развития».
В целом по итогам прошедших мероприятий в Северной столице интересно оценить смещение тематического спектра: гораздо больше, чем на прошлом форуме, говорилось о продовольствии и удобрениях, и о цифровизации — банков, отраслей, государственного управления. Также активно затрагивалась сфера образования — при уже наблюдающемся последние годы ощутимом росте числа африканских студентов в России теперь можно ожидать и открытия филиалов российских вузов в Африке.
Ситуация в разных странах континента отличается, и в этом есть определенная сложность осмысления итогов саммита. Например, крупнейшая страна Африки (по населению и ВВП) Нигерия была представлена большой делегацией, возглавляемой вице-президентом, ее приоритетный интерес — технологии. Более бедные страны в большей степени заинтересованы в проектах, предполагающих прямые инвестиции. Но всё же базовая позиция Африки «мы не просим, а предлагаем сотрудничество» показывает, что существовавшие перед 2019 годом ожидания «возвращения России» как аналога СССР уступили место установке на рациональное взаимовыгодное взаимодействие.
Для развития Африки три упомянутые темы — преодоление ловушки устойчивого развития в условиях климатической повестки за счет российских технологий, образование и цифровизация управления — могут стать двумя принципиальными направлениями сотрудничества на следующие годы, дающими шанс Африке перейти на траекторию опережающего развития.
Автор — ведущий эксперт Центра изучения Африки НИУ ВШЭ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
