Фарсирование событий: Иран протестировал новую ракету
Иран заявил об успешном тестовом запуске баллистической ракеты. Объявленный радиус ее действия составляет 2 тыс. км, а боевая нагрузка — до 1,5 т. Эта новость вновь актуализировала повестку атомной программы Тегерана и перспектив его ядерного статуса. О том, как это может повлиять на Ближний Восток, разбирались «Известия».
Новая ракета
Как заявляет министерство обороны Исламской Республики, основными особенностями ракеты «Хайбар» являются невосприимчивость к средствам радиоэлектронной борьбы и системе ПВО противника, вариативность в использовании различных типов боеголовок и небольшое время, необходимое для подготовки к работе. «Наше послание врагам: мы защитим страну и ее достижения. Наше послание друзьям: мы хотим укрепить стабильность в регионе», — заявил глава ведомства, бригадный генерал Мохаммад-Реза Аштиани.
Из открытых источников известно, что Тегеран обладает технологическими и кадровыми возможностями для создания своего ядерного оружия. Эксперты указывают, что, исходя из имеющихся данных, можно прогнозировать результативное завершение этих разработок в течение следующих двух-трех лет. Успешные испытания новой ракеты семейства «Хорремшехр» указывают на то, что Иран уже сейчас обладает средствами доставки боезаряда.
Таким образом, вопрос ядерного статуса Исламской Республики переходит из технологической плоскости в политическую. Ведь официальное его подтверждение (если таковое случится) хотя и не станет неожиданностью, но тем не менее будет иметь серьезные международные последствия.
Персидский интерес
На фоне происходящих по всему миру событий подобный сценарий соответствовал бы пониманию Тегераном своих национальных интересов, считает старший преподаватель кафедры стран Ближнего Востока Восточного факультета ГАУГН Григорий Лукьянов.
— С учетом текущих геополитических условий и одновременно укрепления позиций правоконсервативного правительства Израиля Тегеран имеет все основания считать, что разработка ядерного оружия является важнейшей составляющей национальной безопасности в стратегической перспективе. Поэтому в данном случае можно считать, что успешное завершение производства в большей степени зависит от воли иранских властей, нежели от внешних факторов, — полагает эксперт.
Вместе с тем расценивать такое положение дел как свидетельство агрессивных намерений Ирана неверно. В последние годы Исламская Республика, напротив, приложила немало усилий для стабилизации отношений с государствами Африки и Ближнего Востока. Последним на данный момент громким событием в этом свете стало восстановление дипломатических отношений с Саудовской Аравией, произошедшее при активном участии Пекина и Москвы. Это, в свою очередь, привело к затуханию вооруженного конфликта в Йемене. В середине мая было заявлено об успешных переговорах с Египтом — также относительно возобновления дипотношений. Кроме того, Иран сыграл важную посредническую роль, как в случае с процессом нормализации отношений Сирии и Турции.
Иран в меньшей степени заинтересован в эскалации конфликта с Израилем, подчеркивает Григорий Лукьянов.
По его словам, динамика ирано-израильских отношений зависит не столько от фактора ядерного оружия, сколько от внутриполитической обстановки в Израиле. На фоне экономического кризиса политика сближения с соседями позволяет Тегерану снизить затраты на поддержание национальной безопасности.
— С другой стороны, в самом Израиле в последнее время также усиливаются кризисные тенденции, касающиеся как национальной экономики, так и внутриполитического климата. Доминирование правоконсерваторов не может быть оспорено законными методами. Вместе с тем демографические и экономические факторы указывают на то, что это доминирование сохранится. А это значит, что внешнеполитические позиции израильского правительства, вероятно, будут становиться всё более жесткими, если не радикальными, — прокомментировал специалист.
Высокое напряжение
Иран — это угроза совершенно иного уровня, нежели Сирия или боевики ХАМАС. Не секрет, что Израиль в этой связи предпринимает попытки лоббировать сценарий силового решения проблемы иранской ядерной программы. Причем в данном случае речь идет отнюдь не только об отдельных объектах, но и о нанесении Тегерану стратегического поражения.
В то же время внутриполитическая ситуация в самом Иране оставляет желать лучшего и усугубляется кризисным положением национальной экономики. Тегеран предпринимает усилия по преодолению санкционного давления Запада, однако объективная невозможность модернизировать производственную базу и технологические ограничения оказывают серьезное негативное влияние на состояние экономики страны.
Живая мертвая сделка
На этом фоне будущее Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) имеет всё меньше перспектив, причем во многом — по внешним, не влияющим напрямую факторам. Главным из них является абсолютное отсутствие взаимного доверия. Известная реплика Джо Байдена о том, что «ядерная сделка мертва, но мы не станем об этом заявлять», в этом смысле весьма показательна, отмечает эксперт клуба «Валдай», научный сотрудник ИМИ МГИМО Адлан Маргоев.
— Переговорный процесс заморожен еще с августа прошлого года. На тот момент был практически готов документ и до возобновления ядерной сделки оставалось несколько пунктов, реализация которых требовала политической воли от ее участников. Основное препятствие для восстановления СВПД — позиция США и «евротройки», связанная с политикой Ирана в отношении украинского конфликта. В то же время никто не проявляет желания окончательно похоронить соглашение, — отметил эксперт.
По его словам, стороны перекладывают ответственность друг на друга, так как официальное закрытие переговоров будет означать провал дипломатии и потенциальную возможность применения силовых инструментов.
Еще несколько месяцев назад казалось, что, если Израиль решится атаковать иранские ядерные объекты, арабский мир отреагирует молчанием. Сейчас же при таком развитии событий можно ожидать с их стороны как минимум осуждения этих действий.
Израиль, таким образом, остается чуть ли не единственным в регионе игроком, утверждающим о необходимости бороться с ядерной программой Ирана, отмечает Адлан Маргоев. По его мнению, есть вероятность, что в этой ситуации израильское правительство будет действовать активнее — не только дипломатически.
