Первого апреля исполняется 85 лет со дня рождения выдающегося театрального педагога, профессора Геннадия Григорьевича Дадамяна. Для многих он был не только наставником, учителем, помощником, но и другом. Для меня он был еще и важным собеседником. Его отличало то, что он мыслил вслух. Он не вещал, а пускался в размышления. Дадамяна можно поставить в один ряд с такими революционными трибунами, как Ленин, Керенский, Троцкий. У него был дар убеждать. Это важное и очень редкое сейчас качество.
Он один из трех человек, усилиями которых в ГИТИСе началось обучение театральных продюсеров. Он выпустил несколько наборов. А в 1988 году на базе вуза организовал Школу Дадамяна, которая стала первым негосударственным образовательным учреждением в стране, готовившим профессиональных организаторов в сфере культуры. Позже она стала называться Высшей школой театральных деятелей сценического искусства и отпочковалась от института. Но когда меня назначили ректором, Геннадий Григорьевич несколько раз приходил ко мне с идеей вернуться в ГИТИС, чтобы Школе Дадамяна был возвращен академический статус. Но не случилось. А его последователи не захотели.
Очень важная часть его таланта — любой вопрос, имеющий государственное значение, всегда пропускал через свой собственный публицистический азарт. Возможно, поэтому было так легко его слушать людям, не только театральным, но и далеким от этого. Его выступления против или в защиту всегда были проникнуты живым и личным чувством. После себя он оставил много записей, которые могли бы стать учебником, но обращаться к его трудам сложно. Потому что всё это нуждается в серьезном комментировании, соотнесении каких-то выводов с моментом. Потому что его живая манера изложения при перенесении на бумагу часто теряет свое обаяние. Таких людей надо видеть и слушать. Тот, кто удостоился его писем и даже SMS, необычайно дорожат этим. Геннадий Дадамян умел общаться таким образом, что рядом с ним ты чувствовал какую-то собственную значимость. Будучи сам яркой личностью, он умел приподнимать и находящихся с ним рядом.
А еще все чиновники, близкие к театру, знали, что Дадамян умеет размазать.
У него был невероятный талант человеческого общения, который он тратил не только на кавказские тосты или высокопарность, но и на то, чтобы восхищаться людьми, которые его окружали. Он любил и никогда не забывал поздравлять своих учеников. Но и в первую очередь это свое умение и способность говорить страстно он использовал для защиты театра.
Когда в 2006-м только появлялся Закон «Об автономных учреждениях» начались конкретные нападки на культуру. Театры попытались поставить перед выбором: либо они становятся казенными учреждениями, когда любая финансовая деятельность становилась бессмысленной, или их выталкивали в автономные. И тогда государство снимало с себя всяческую ответственность. Это в первоначальных вариантах могло угрожать театрам банкротством.
Потом появился 44-ФЗ о госзакупках. И по нему было без вариантов — где дешевле, там и лучше. Вполне возможно, что для каких-то хозяйственных закупок и хорошее дело, но для театра, конечно же, никак подходящим быть не могло. Вот здесь Геннадий Дадамян с самых разных трибун, с кем бы он ни сталкивался, очень страстно, эмоционально и невероятно убедительно умел защищать людей и был адвокатом нашего театрального дела. Кто поставит «Три сестры» Чехова, Валерий Фокин или условный Вася Пупкин. И решение было не в пользу прославленного режиссера, а в пользу молодого специалиста, только что получившего диплом. Потому что он оценил свою работу в несколько раз дешевле. Конечно, мы понимаем, что и молодежь может поставить лучше, чисто теоретически, но театру нужен конкретный постановщик. И это не может быть только финансовым вопросом.
Геннадий Дадамян был способен отстоять позиции театра. Он мог буквально размазать чиновников, при этом он доставлял невероятную радость людям театра тем, как элегантно и безжалостно это делал. Вот это особый дар Дадамяна. Он умел своим красноречием так переубедить чиновников, что они принимали решение, которое нужно нашему сообществу, но при этом не становились его врагами. Просто в какой-то момент понимали, что сопротивление бесполезно. Когда театр нуждался в помощи, сотрудничество Геннадия Григорьевича и Александра Александровича Калягина как председателя Союза театральных деятелей вершило судьбы будущих поколений. Наши коллеги должны быть благодарны этим страстным трибунам. Благодаря им многие опасности от театра были отринуты. В этом огромная заслуга Дадамяна.
Он умел общаться с людьми так, что у каждого складывалось впечатление, что он хороший и очень достойный человек. Он разговаривал так, будто бы ты был ему близким человеком, нужным, необходимым и глубоко уважаемым. Свое доброе отношение он умел внушать людям.
В театральном сообществе он непререкаемый авторитете, имя Геннадия Дадамяна никто не забывает. И мысль о том, как нам его сегодня не хватает, не покидает. Нам не достает его эмоциональной поддержки в отстаивании тех или других вопросов.
Дадамян был человеком высокообразованным, знавшим историю театра, этапы взаимоотношения его с властью. А также он изучил театр как хозяйствующий субъект. Поэтому возражать ему было трудно тем, кто ничего этого не знал. Тем не менее, разбрасывая своих оппонентов по обе стороны дороги, он никогда не наживал себе новых врагов. В силу своего природного обаяния. Каждый, с кем он спорил, всё равно сохранял в памяти образ эмоционально восторженного человека, на которого обижаться невозможно. Этот светлый образ сейчас описываешь и понимаешь, как его не хватает в нашей сегодняшней жизни, где каждому из нас нужны эмоциональная поддержка и опора. Именно таким для всего нашего сообщества, для людей театрального дела, и был Геннадий Григорьевич Дадамян.
Автор — театровед, ректор Российского института театрального искусства (ГИТИСа)
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
