Далеко и надолго: Катар требует от ЕС 20-летних контрактов на поставку СПГ
Доха потребовала от стран ЕС покупать сжиженный природный газ в последующие 20 лет, сообщает агентство Bloomberg со ссылкой на свои источники. Однако в Брюсселе это предложение вызвало критику. Дело в постепенном отказе от неэкологичных видов топлива в пользу возобновляемой энергетики. Есть риск того, что по прошествии нескольких лет Европа будет обязана закупать уже ненужный ей газ по условиям долгосрочных договоренностей. Насколько вероятно заключение соглашения, почему Европа может сказать нет и во что обойдется отказ от такого предложения — в материале «Известий».
В сильной позиции
Катар настаивает на долгосрочных контрактах с ЕС, потому что хочет исключить для себя риски, связанные с зеленой стратегией ЕС и намерением основных стран Европы сократить потребление газа к 2035 году, заявляет руководитель Центра развития энергетики Кирилл Мельников.
— Катар хочет гарантировать, что данные меры будут предприняты не в отношении поставляемых им объемов газа. В то же время европейцы находятся в ситуации, когда им придется нарушать собственные декларации по отказу от долгосрочных контрактов на газ и в целом от ископаемого топлива в долгосрочной перспективе. Кроме того, европейские компании также не хотят рисковать и стремятся получить от своих правительств гарантии, что спрос на газ будет долгосрочным, — отмечает он.
По мнению эксперта, Катар сейчас занимает сильную переговорную позицию.
— На рынке дефицит СПГ. У Катара есть азиатские покупатели, прежде всего Китай, готовые заключить долгосрочные контракты, — добавляет аналитик.
В то же время обозначился возможный компромисс.
— Подписываются сделки, например, по вхождению TotalEnergies и Eni в проект расширения СПГ-мощностей в Катаре. Компании получат по 6,25% в проекте и offtake-контракт на 2 млн т СПГ в год. Этот СПГ будет в портфеле компаний и предназначен для европейского рынка, но в случае изменения ситуации они могут перенаправить эти объемы в Азию, — говорит он.
По оценке Мельникова, проблема для европейцев заключается в том, что для замещения объемов российского газа им нужны гораздо более масштабные закупки СПГ — по меньшей мере 40 млн т в год.
— Мы сомневаемся в том, что Катар может предоставить сопоставимый объем, а также захочет это делать, учитывая крайне противоречивую энергетическую политику в ЕС в последние годы, — заключает собеседник издания.
Агрессивный передел рынка
Катар уже давно имеет планы по росту производства СПГ до 126 млн т к 2027 году, утверждает аналитик ФГ «Финам» Сергей Кауфман.
— При этом в настоящее время у Катара появляется хорошая возможность с помощью этих новых объемов занять долю на европейском рынке, которую теряет «Газпром», — уточняет он.
Как отмечает эксперт, большинство производителей СПГ заинтересованы в долгосрочных контрактах, так как они позволяют гарантировать окупаемость проектов уже на стадии заключения.
— Учитывая вероятный дефицит на рынке СПГ, Катар в любой ситуации сможет найти покупателей на свою продукцию, в связи с чем он может позволить себе пытаться устанавливать свои условия в переговорах с Европой. При этом страны ЕС всё еще не отказываются от своих амбициозных планов по декарбонизации, которые будет сложно реализовать, если через 20 лет продолжать импортировать значительные объемы газа, — считает он.
По мнению аналитика, ЕС и Катар смогут прийти к компромиссу.
— В мире нет стран, которые могут нарастить производство СПГ так же сильно, как Катар, США или Россия. Одних поставок из США, вероятно, будет недостаточно, чтобы заместить «Газпром», — резюмирует аналитик.
Взаимный интерес
Ключевая цель рассматриваемой сделки для Европы — диверсификация каналов поставок для ускоренного сокращения зависимости от российского природного газа, полагает консультант VYGON Consulting Иван Тимонин.
— Катар — один из наиболее вероятных источников, поскольку страна активно расширяет экспортные возможности, — говорит он. — Например, на стадии строительства находятся четыре новые очереди завода по сжижению газа Qatargas общей мощностью 33 млн т, что эквивалентно 45 млрд куб. м природного газа. Катар заинтересован в долгосрочных поставках, поскольку сопутствующая инфраструктура — это капиталоемкий актив. Так, стоимость непосредственно строящихся мощностей в Катаре оценивается почти в $30 млрд. Для обеспечения гарантии загрузки и окупаемости завода производители заинтересованы в заключении именно долгосрочных контрактов.
По оценке эксперта, долгосрочный контракт без права перенаправления потоков выглядит для ЕС непривлекательным.
— Европа опасается, что из-за сокращения потребления на столь длинном горизонте оплаченные объемы газа могут оказаться невостребованными. Причина в энергетической политике Европы, в провозглашенном ею курсе на декарбонизацию. Так, в рамках инициатив ЕС — пакета Fitfor 55 и плана REPowerEU — на горизонте до 2030 года предполагается реализация мер, позволяющих снизить потенциальные объемы импорта газа на 250 млрд куб. м за счет повышения энергоэффективности, ввода новых мощностей ВИЭ, производства и импорта водорода и биометана, — перечисляет он.
Что касается последствий этого предложения, эксперт считает, что теоретически Катар может пойти на уступки в части небольшого сокращения сроков действия контракта.
— Так, если посмотреть на продолжительность уже заключенных Qatar Energy и его дочерними обществами договоров на поставку СПГ, в среднем это немногим больше 15 лет. Противоречия в позициях существенные, но потенциал для достижения договоренностей всё же есть. В заключении контракта в конечном счете заинтересованы обе стороны: ЕС нужны источники газа для диверсификации поставок, Катару необходимо обеспечение загрузки капиталоемких строящихся активов, — резюмирует Тимонин.
Заведомо нереальные условия
Требования Катара можно расценить как завуалированный отказ сотрудничать, комментирует руководитель направления «Промышленность» Института технологий нефти и газа Ольга Орлова.
— Когда компания — в рамках оптимизации или переориентации бизнеса — взвинчивает тарифы, комиссии или делает сервис максимально неудобным, обычная конечная цель не в том, чтобы нажиться на клиентах, а в том, чтобы переориентировать клиентов на другие продукты и в конечном счете закрыть «балластный» тариф. На уровне стран — аналогично. Катару крайне невыгодно договариваться с Европой, загнанной в угол, — объясняет она.
По мнению эксперта, если ситуация так или иначе стабилизируется, ЕС первым делом будет искать способы выйти из невыгодных, дорогих соглашений.
— И такой пункт наверняка в том или ином виде будет в контракте. Но ждать и надеяться, что у партнера по бизнесу будет всё плохо — что провалятся проекты по развитию ВИЭ, что наладить диалог с Россией не получится десятки лет, — сомнительная перспектива. Речь о многомиллиардных инвестициях, большой инфраструктуре, рабочих местах, — подчеркивает аналитик.
Ненадежный контрагент
Практика долгосрочных контрактов на рынке СПГ — нормальная, уверяет исполнительный директор департамента рынка капиталов ИК «УНИВЕР Капитал» Артем Тузов.
— Все текущие мощности уже забронированы под заказчиков. Построить СПГ-терминал, заказать танкеры, построить регазификационный терминал — это требует больших инвестиций. Никто не строит такую инфраструктуру «про запас», на случай если ЕС вдруг понадобится СПГ. Поэтому те объемы СПГ, что приходят в ЕС, перепродаются потребителями из Азии, которым в конкретный момент СПГ не нужен, — рассказывает аналитик.
Из-за этого, по мнению эксперта, надежды ЕС на либерализацию газового рынка разбиваются о суровую реальность.
— Никто не хочет работать с непредсказуемым, политизированным потребителем, который занимается политическим и военным давлением на текущего поставщика газа. В ЕС рискуют остаться зимой с пустыми газовыми хранилищами. Плюс для ЕС только в том, что цены на СПГ позволяют поставлять даже дорогой СПГ из США. И остается только избирателям объяснить, почему нужно покупать газ в пять раз дороже, чем от «Газпрома», — добавил он.
Экономические взаимосвязи в мире разрушаются, и к чему это приведет, пока сказать сложно.
— Есть тенденция, что годовая инфляция в ЕС превысит годовую инфляцию в РФ. Возможно, это станет точкой возврата к переговорам по полной отмене взаимных санкций между ЕС и РФ, — рассуждает Тузов.
