Северное влияние: почему Индия не торопится присоединяться к санкциям Запада
Не так давно в британско-индийских отношениях случился скандал. Визит делегации британского парламента в Нью-Дели неожиданно был отменен. Известно, что парламентарии собирались разъяснять индийскому руководству, насколько ошибочен его нейтралитет на фоне украинского кризиса. По имеющимся данным, именно индийская сторона приняла решение о несвоевременности визита. Этот эпизод, сам по себе довольно незначительный, хорошо иллюстрирует индийскую позицию не только по вопросу украинского кризиса, но и по поводу места Индии в мире в целом. История вопроса и подробности нынешней ситуации — в материале «Известий».
От колонии к неприсоединению
Почти с самого начала своего существования современная Индия занимала нейтральную позицию в конфликтах сверхдержав. Почти — потому что сразу после получения независимости в 1947 году в индийских верхах существовала достаточно влиятельная группа, выступавшая за продолжение всеобъемлющего сотрудничества с Великобританией, включая военное. В этой схеме Индия оставалась бы ключевым элементом системы обороны Британского Содружества к востоку от Суэца, и ее оборонная и внешняя политика формулировались и развивались бы в соответствии со стоящими перед ней ограниченными задачами.
Однако индийский премьер-министр Джавахарлал Неру и его правительство сделали в итоге иной выбор: вместо того, чтобы оставаться британским доминионом де факто, Индия будет проводить полностью независимую политику, претендуя на роль одного из столпов антиколониального движения. В качестве второго столпа рассматривался Китай, однако со временем отношения между двумя азиатскими гигантами испортились. Разногласия закончились пограничной войной 1962 года, в которой индийская армия была разбита. Причин тому много — от общей неподготовленности вооруженных сил к войне в горных районах до внутренних дрязг, раздиравших индийское военное и гражданское руководство и приведших к отстранению от командования самых опытных и способных генералов в преддверии конфликта. Как бы то ни было, война была проиграна, и в индийском общественном сознании прочно засело представление о китайской двуличности, склонности к предательству и ударам в спину.
Разочарование в союзнике и партнере, тем не менее, не изменило внешнеполитическую стратегию Нью-Дели. Индия, уже без опоры на Китай, но в сотрудничестве с Югославией, продолжала выстраивать структуру, которая позже получила название Движения неприсоединения. Основной задачей индийской политики стало возвращение Индии статуса великой державы, которого, в соответствии с индийским общественно-политическим дискурсом, она лишилась из-за европейского завоевания. В условиях биполярного противостояния, когда необычайно возросла роль международных институтов, в первую очередь ООН, а сверхдержавы боролись за симпатии новых африканских и азиатских государств, возникавших на месте бывших колоний, роль морального лидера этих государств позволяла Индии претендовать на значительную роль в мировой политике. К тому же Индия со своим расширяющимся рынком и растущей индустрией сама по себе была ценным партнером, союз с которым мог склонить чашу весов в холодной войне.
Индия, тем не менее, до последнего выдерживала нейтралитет, хотя начиная с 1971 года, когда СССР оказал ей значительную помощь в Третьей индо-пакистанской войне, этот нейтралитет становился всё более дружественным Советскому Союзу. СССР помогал Индии выстраивать тяжелую промышленность, поставлял ей современные вооружения, закупал даже неконкурентоспособные товары по ценам выше рыночных. Крах Советской державы в 1991 году для Индии стал шоком. Однако благодаря реформам правительства Нарасимхи Рао индийская экономика сумела этот шок пережить. С конца 1990-х она начала стремительно развиваться, в первую очередь, за счет сферы услуг, и к середине первого десятилетия XXI века достигла темпов роста 9,6% в год.
Танцы на лезвии ножа
С окончанием биполярного противостояния ушло в прошлое и Движение неприсоединения. Формально оно существует до сих пор, но, скорее, как клуб стран Глобального Юга и нескольких государств бывшего второго мира.
На смену концепции неприсоединения (non-alignment) индийские политические круги предложили новую концепцию, которую назвали мультиприсоединением (multi-alignment). В соответствии с ней Индия должна вступать во все возможные организации, членство в которых дает ей осязаемые плюсы, и развивать взаимовыгодные отношения со всеми странами. При этом есть одно ограничение: эти отношения не должны быть обязывающими, то есть Индия не ставит и не будет ставить свои интересы в зависимость от интересов других стран. Это, в свою очередь, означает неучастие в любых военных альянсах.
При этом никуда не делся фактор Китая: индийские элиты рассматривают рост его экономической, военной и политической мощи через призму сложной истории индийско-китайских отношений последних десятилетий. В результате возникает своеобразная двойственность: с одной стороны, Китай воспринимается как угроза положению Индии как одного из центров силы в Азии. С другой — как давний и надежный культурный и торговый партнер, с которым нужно поддерживать взаимовыгодные экономические отношения.
Таким образом, вся индийская политика последних полутора десятилетий напоминала балансирование на острие ножа. С акробатической ловкостью индийские элиты умудрялись одновременно дружить с Россией и США, наращивать влияние в Британском Содружестве и критиковать Великобританию за неоколониальные замашки, закупать новейшие системы российских вооружений и убеждать Вашингтон, что военно-техническое сотрудничество с Москвой постепенно идет на спад и скоро совсем прекратится. Всё это время Нью-Дели тщательно обустраивал в Индийском океане свою сферу влияния, стремясь добиться от всех других великих держав публичного или неявного признания особых прав Индии в этом регионе. Россия в этой стратегии играла особую роль великой ядерной державы, теплые отношения с которой позволяли Индии избегать излишнего сближения с США и попадания в зависимость от них.
Сама Россия от хороших отношений с Индией получала прежде всего внешнеполитические бонусы. Контуры будущего полицентричного миропорядка в представлении Москвы и Нью-Дели совпадали — не случайно двусторонние отношения на нынешнем этапе характеризуются как особо привилегированное стратегическое партнерство. Сферы интересов России и Индии нигде не пересекались, что позволяло избегать проблем и открывало возможности для совместной деятельности в других регионах. При этом экономическая составляющая явно отставала от политической: двусторонний товарооборот с трудом сумел преодолеть отметку в $10 млрд в год, что заметно меньше российско-китайского товарооборота ($110 млрд в 2019 году) Невзирая на все декларации и заверения в дружбе, роль Индии как партнера в рамках пресловутого «поворота на Восток» оставалась чисто политической.
Посткризисный мир
Украинский кризис стал для российско-индийских отношений моментом истины. С самого первого дня Нью-Дели подвергается мощному политическому давлению со стороны своих партнеров — США, Японии, Великобритании, требующих от Индии осудить действия России, а в перспективе наложить санкции. «Самая большая демократия в мире» это давление пока успешно выдерживает: ни открытое разочарование Белого дома, ни телефонный разговор с британским премьером Джонсоном, ни визит японского премьера Кисиды не привели к изменению индийской позиции. Индия последовательно призывает к прекращению огня, возвращению за стол переговоров и уважению территориальной целостности и суверенитета государств в принципе — но без осуждения действий России. За этим упорством кроется не только память о долгой дружбе, но в первую очередь трезвый расчет.
До сих пор «поворот на Восток» воспринимался многими российскими политиками, бизнесменами и экспертами как причуда властей предержащих. Экономические связи если и развивались, то преимущественно с Китаем. Но Восток всё равно оставался для отечественных элит далекой экзотикой, в отличие от привычных Европы и США.
Сейчас же, когда мировой ландшафт переживает поистине тектонический сдвиг, поворот на Восток становится реальностью, вторгаясь в жизнь каждого россиянина весомо, грубо и зримо. Жить по-старому больше нельзя, и отката к прошлому не будет: экономическая модель отношений между Россией и условным Западом никогда не вернется к предкризисному состоянию. В ближайшие годы мы увидим кардинальные изменения в российской экономике, без которых она просто не сможет выжить. И главным из этих изменений станет перенос центра тяжести внешнеэкономических связей на Восток.
Индия — пятая экономика мира по номиналу — в этих новых условиях может сыграть двоякую роль. С одной стороны, это потенциальный полуторамиллиардный рынок для российских товаров и технологий и хаб для их трансфера в третьи страны, с другой — аналогичный хаб для западных инвестиций и технологий, через который они будут идти в Россию. Схожую роль Индия в определенной мере играла в годы холодной войны. Кроме того, Индия сама по себе — мощный центр инновационных технологий, один из лидеров по темпам выращивания стартапов-«единорогов» в IT и хайтеке.
По сути, благодаря украинскому кризису Индия получила царский подарок: Москва, отрезанная от западных рынков и инвестиций, и не желающая ориентироваться только на Пекин, всё больше и больше будет искать сближения с Нью-Дели — как политического, так и экономического, а также с готовностью делиться технологиями и пускать индийских производителей и покупателей на свой рынок. Ради такого подарка можно немного и потерпеть упреки со стороны бывших колониальных держав, превратившихся в главных поборников демократии.
Автор — руководитель группы Южной Азии и региона Индийского океана Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО РАН
